Ушкуйник
Шрифт:
— К берегу пристанем — будем ветра ждать — или на вёслах попробуем?
— Попробуем — вдруг ветра долго не будет? Не век же здесь сидеть?
Мишка устроился на носу, Павел так и стоял за рулевым веслом. Но как Мишка ни старался, продвигать тяжёлый ушкуй не получалось. Гребок — и ушкуй на локоть продвигается вперёд, да пока вёсла он переложит, течением ушкуй на аршин назад относит. Для хода хотя бы четверо нужны.
Они пристали к берегу. Павел послюнявил палец, посмотрел на облака.
— К вечеру ветер будет, и
Трудная ходка выдалась. Времени в пути много потеряли, а даже до Котельнича не добрались. Да и где он, Мишка даже не представлял.
— Павел, до Котельнича далеко? Кормчий осмотрел берега.
— Должон быть вот за тем поворотом.
— Вот что, Павел. Схожу я в город, может быть — гребцов найду.
— А платить-то есть чем? То-то и оно.
— Товаром рассчитаюсь, или вон — топорами. И он ушёл в город. Однако помощь нашлась раньше. За поворотом, когда уже вдали показались городские стены, Мишка увидел на берегу рыбаков, чинивших лодку.
— Бог в помощь!
— Спасибо.
— Не поможете? Гребцы нужны — ушкуй до Хлынова догнать.
— А свои куда делись?
— Разбойники посекли.
Рыбаки глянули на Михаила жалостливо.
— Мы бы со всем своим почтением, однако же семьи кормить надо.
— Да я же не за так. Денег, честно скажу, нет. Но могу топоры хорошие дать или тканей.
Обмен мужиков заинтересовал.
— А сколь дашь?
— Два топора. Отличные, новгородской работы.
Мужики почесали в затылках, посовещались.
— Сколько гребцов надо?
— Четверо.
— Ладно, договорились — веди.
Четверо рыбаков с мозолистыми от вёсел руками пошли за Михаилом. А дальше уже проще. Рыбаки поплевали на ладони и мощными взмахами вёсел погнали ушкуй к Хлынову. Показались и постепенно остались позади рыбаки с лодкой и сетями. Прошли Котельнич.
— Всё, баста, отдохнуть треба!
Ушкуй подогнали к берегу. Один из рыбаков всмотрелся в тучи на горизонте.
— Буря будет — с молнией и дождём. Помяни моё слово — скоро. Эх, не успели до заката к Хлынову подойти.
— Тогда давайте наляжем.
Рыбаки снова взялись за вёсла. Вскоре гладкая поверхность реки покрылась рябью, поднялся боковой ветер. Гребцы дружно встали и начали поднимать парус. Скорость возросла, но кормчему приходилось туго: чтобы двигаться вперёд, ушкуй приходилось вести галсами — вроде ломаной линии. И лишь когда прошли крутой поворот реки, ветер стал дуть в корму. Тучи сзади тоже надвигались быстро, вдали погромыхивало.
— Давайте-ка ребята, наляжем!
Передохнувшие рыбаки уселись на вёсла. Кораблик пошёл заметно быстрее. Ветер усиливался, и из ровного перешёл почти в шквалистый. Рыбаки бросили грести, ход и так был великолепный. У носа вскипали белые буруны, брызги падали на палубу.
— Глядите — дождь!
И в самом деле, было видно, как из тёмной тучи сплошной стеной
Вдали показались стены Хлынова. Но наступал вечер, стало темнеть. Сверху закапали редкие крупные капли.
— Всё, шабаш! Пора судно на прикол ставить. Михаил чуть не выругался. Город-то вон он!
Однако рыбаки дело своё знали. Опустили парус, мощными гребками загнали ушкуй в небольшую заводь, в которой кораблик даже не весь поместился. Добрая четверть корпуса торчала в самой реке.
— Суши вёсла!
Рыбаки уложили вёсла на палубу, накрылись холстиной. И тут ливануло! Дождь обрушился стеной. Ливень был такой, что в трёх шагах ничего не было видно. Михаил вмиг промок.
Да, верно рыбаки сделали. Мимо, по стремнине, несло чью-то ладью с разорванным парусом. Гребцы отчаянно пытались направить её к берегу, в укрытие, однако шквалистый ветер отжимал судёнышко к чужому берегу.
— Припоздали ребята! — едва расслышал Мишка.
Он уселся на корме рядом с Павлом. Ударил раскат грома — все втянули головы в плечи; затем глаза ослепило вспышкой молнии. Она ушла в землю совсем недалеко. А уж потом по палубе застучали градины.
Шёл град недолго, но после него похолодало. Шквальный ветер стих, ливень прекратился. Выбравшись из-под укрывавшей их холстины, ушкуйники и рыбаки увидели, что палуба покрыта градом сплошным покровом в ладонь толщиной.
— Повезло, что ушкуй в заводь поставили, да парус вовремя убрали, иначе — быть беде, — сказал Павел.
Пришлось всем ночевать на ушкуе. Поскольку костёр было не развести — ведь всё вокруг сырое — и сухостой, и валежник, — все продрогли. И, едва рассвело, рыбаки сели на вёсла.
— Погреемся, ребята!
Мощными рывками они погнали ушкуй к Хлынову.
— Вот спасибо, мужики, даже не знаю, что бы я без вас делал.
Михаил отдал рыбакам два топора и сверх того — моток верёвки, что приглянулся старшему. Он был рад, что всё закончилось относительно благополучно. Да, люди убиты, но не он тому виной.
Наняв подводу с возчиком и амбалов с пристани, они погрузили товар, и Михаил отправился в лавку. Однако, подъехав, увидели, что та заперта. Что за чёрт? Солнце уже встало давно, а обычно Аникей появлялся в лавке рано.
Мишка нащупал в потайном углублении запасной ключ, отпер лавку, и, перетаскав тюки, свалил их грудой в углу. «Потом разберусь, сейчас ушкуй разгружать надо». И ещё четыре ходки на подводе сделал, пока ушкуй не опустел.
Он рассчитался с возчиком медяками, что нашёл в оловянной кружке под прилавком, и уселся на узлы, раздумывая — разложить товар и идти домой или сразу домой — поесть по-человечески да переодеться.
В лавку заглянул прохожий, давний покупатель.
— Доброго здоровьичка, Михаил!