Уштарец
Шрифт:
— Спасибо, — сказал я шёпотом.
— Должен будешь, — ответил Нодро, подмигнув мне.
На следующее утро мы выехали из Уштара с очередной партией угля. Волат выделил нам больше охранников, чем обычно, потому что знал о том, что Зарки вновь вышли на простор пустоши, рассчитывая хоть что-нибудь у нас отобрать.
В пустошь, как и в Уштар, тоже пришла весна, зелёная трава лежала сплошным ковром, чему Нодро был сильно удивлён. По его словам такого количества зелени в пустоши он ещё никогда не видел за всю свою жизнь. На фоне зелёной травы даже чахлые кустики покрылись листвой и тянулись вверх, пытаясь изображать карликовые деревья. Среди всей этой зелени тёмными полосами выделялись следы от колёс паровозов Зарков. По их следам мы сейчас и ехали, чтобы не портить травяной ковер, радующий наши взгляды. Наслаждаясь видом, мы как-то незаметно для самих себя добрались до конца нового разлома и, объехав его, повернули на восток.
— Погода уж слишком хорошая, даже как-то подозрительно — Нодро выглянул в окно и посмотрел на полное звёзд ночное небо.
— Чем тебя погода не устраивает? Хорошая погода — плохо, плохая — тоже плохо, какую же тебе надо? — Меня погода более чем устраивала, даже сейчас ночью было достаточно тепло, не говоря о дне, когда под солнцем было уже просто жарко.
— Такая хорошая погода обычно бывает перед сильной бурей, так что не удивляйся, если завтра поднимется сильный ветер.
— Я тут уже давно ничему не удивляюсь, каждый день происходит что-то необычное, по крайней мере для меня. Даже отсутствие землетрясения за последние два месяца, уже не удивляет, — высказал я, своё мнение о происходящих изменениях и словно сглазил. Через полчаса землю тряхнуло, не сильно, но вполне ощутимо. Нодро посмотрел на меня как-то очень странно, словно это землетрясение произошло по моей вине.
До утра больше ничего особо значимого из природных явлений не произошло, даже обещанного Нодро сильного ветра не появилось. Дул обычный ветер, приносящий утреннюю прохладу в открытую дверь. В полдень стали видны защитные стены и ворота пристани. Нодро немного сбавил скорость, жалея свой старенький паровоз и понимая, что мы добрались. Почти вдвое суток он выжимал из старого парового двигателя всё, что только было возможно, стараясь пересечь пустошь как можно быстрее и избежать встречи с Зарками. С такой черепашьей скоростью, какую задал Нодро, мы доехали до пристани только к вечеру. Система охраны здесь существенно изменилась, появились дополнительные фонари и каменные заграждения от прямого тарана паровозом. Видимо новые охранники учли этот изъян после отчаянного поступка Менара.
Корабль ещё не пришёл и у нас, появилось некоторое время на отдых. Мы ели, спали, гуляли с Настей по берегу и собирали ракушки. Они ничем не отличались от тех, что можно было найти на любом морском берегу на Земле, но Настя всё равно оставила себе несколько самых красивых.
— Если мы всё-таки сможем вернуться домой, они будут напоминать мне об Уштаре.
— Я не романтик, мне для напоминания и шрамов достаточно, — заявил я, но тоже втихаря положил в карман пару раковин, необычного сине-зелёного цвета.
На рассвете нас разбудил корабельный гудок, корабль подходил к пристани, имея небольшой крен на левый борт.
— Еле добрались, — капитан выдохнул с облегчением и, пробежав по сходням, подошёл ко мне, протягивая руку для пожатия. — С ремонтом поможете? Несколько часов назад на подводную скалу налетели, теперь дырка в борте. Мы, конечно, залатали, как смогли, но это не спасает, вода прибывает быстрее, чем мы её откачиваем.
— Корабль придётся на берег вытянуть, хотя бы частично, под водой заплатку не сможем поставить, — к нам подошёл Нодро. Он слышал, как Карим жаловался мне и предложил ему помощь.
— Попробуем вытянуть, только его сначала разгрузить надо, — он улыбнулся и подмигнул мне. Поведение капитана было как минимум странное, до этого он таким весёлым и доброжелательным не был и меня сейчас его такое поведение немного напрягало. Как оказалось, я зря так насторожился, Карим выполнил и даже перевыполнил своё обещание. Он привёз помимо основного груза не шестерых бездомных, а сразу пятнадцать, видимо в Мидане их было слишком много и они с радостью решили избавиться от них, прислав нам первую партию. Из пятнадцати человек мужчин было восемь, причём среди этой восьмёрки четверо были уже довольно преклонного возраста. Одним словом, Миданцы нам сплавили старых и больных. Ещё семь человек женщины, возраста неопределённого, по крайней мере я определил их возраст от тридцати и до пятидесяти включительно.
— Что-то не так? — Карим заметил мой слегка брезгливый и унылый взгляд.
— Да, нет, всё нормально, просто они выглядят так, словно вот-вот богу душу отдадут.
— Это не так, они все здоровы, я лично отбирал, больных не брал, зачем обижать компаньонов заведомо плохим товаром, — стал оправдываться он. Глядя на этих нищих, мне пришла в голову мысль о том, что это возможно первые настоящие рабы в Уштаре, ведь этих людей мы купили. Я почувствовал себя работорговцем и мне от этого, стало как-то не уютно, не принимал я рабство ни в каком проявлении.
К полудню баржу Миданцев разгрузили и при помощи лебёдок и паровоза Нодро, вытянули на берег. К вечеру полученную баржей дыру заделали, саму баржу вернули на воду и загрузили углём. В таком положении отставили на ночь у причала, чтобы убедиться, что нет течи. Капитан эту ночь провёл, в нашей дружной компании и мне показалось, что он этому был очень рад, видимо нормального общения ему в Мидане не хватало.
Утром мы разъехались в разные стороны, баржа пошла в Мидан, а состав с продуктами и людьми направился в Уштар. Бывшие Миданцы сидели в вагоне под охраной и смотрели настороженно, им никто не сказал, куда их везут и зачем. Я хотел с ними поговорить, но Нодро меня отговорил от этой затеи, заявив, что Волат сам должен с ними поговорить. Пусть сам решает, что с ними делать, а давать им пустые обещания сейчас не стоит, они могут не сбыться, одним словом, мне в это дело влезать не нужно.
Приблизительно через три часа пути ветер резко усилился и принёс с собой не пыль и песок, а первые капли дождя. Нодро от этого был просто в шоке, в пустоши дождя не было уже лет как тридцать, вся трава что здесь была, росла только за счёт таяния снега и уже к середине лета начинала желтеть и сохнуть. Ветер внезапно исчез через полчаса, вместе с ним исчезли и капли живительной влаги падающей с неба.
— И что, это всё? — я высунул руку в открытое окно, пытаясь поймать капли дождя, но рука оставалась сухой.
— А ты думал, что дождь пару часов будет пустошь поливать? Хорошо что хоть так, то что он был, уже чудо, — Нодро выглянул в окно и посмотрел вверх. Небо было серым и каким-то низким, словно прижималось к земле с каждым часом всё больше и больше. — Буря будет, сильная и какая-то не такая, как обычно, с востока небо совсем тёмное, как будто там уже ночь настала. Успеть бы разлом объехать, пока ещё видно куда едем.
Я тоже посмотрел на восток, небо там, в самом деле, было тёмное, намного темнее, чем сейчас было над нами. В какой-то момент мне показалось, что я увидел там молнию, только странную, ударившую вверх, а не вниз. Спустя несколько секунд после этой молнии землю начали сотрясать землетрясения, маленькие, но их было так много, что казалось, они слились в одно. Паровоз дрожал вместе с землей, Нодро решил остановиться и переждать землетрясение, ну и бурю тоже заодно, которая уже началась на востоке и сейчас стремительно приближалась к нам.