Уштарец

Гришаев Евгений Алексеевич

— Что сегодня на обед?

— Угадай!

— Настя прикрыла миску руками.

— Думаю, на обед сегодня наваристые щи или борщ. Что, не угадал? Тогда сдаюсь, просто не знаю, — я наигранно развёл руками, хотя прекрасно знал, что на обед каша, точно такая же, как в Уштаре.

— Почти угадал, лишь немного ошибся, каша у нас, — Настя убрала руки и подняла ложку. С ложки упала тягучая капля серого цвета.

— Эх, я бы сейчас за порцию шашлыка руку отдал, но его нет, придётся, кашу есть. Менар, а ты чего такой молчаливый, болит что-нибудь?

— Нет, мне завтра мёртвых ребят домой везти, в этом приятного вообще ничего нет, я же их всех знал. Представляю,

как Волат отреагирует, когда увидит заваленный телами Уштарцев вагон.

После его слов наш обед прошёл в тишине, шутить за столом было бы подло, всё-таки это были друзья Менара. Я из тех, кто погиб, практически никого не знал, лица да, были знакомы, но имён погибших я как-то не запомнил.

Приблизительно через четыре часа баржа отчалила, и мы услышали прощальный гудок. Миданцы уходили домой в хорошем настроении, с практически полным трюмом угля и новым договором, таким же выгодным для них и нас как раньше. Уштарцы ничего не теряли после заключения нового договора, даже приобретали дополнительную рабочую силу. Волат должен быть доволен, ведь товары первой необходимости по-прежнему будут поступать в том же объёме.

До позднего вечера мы с Настей просидели у причала, вглядываясь в водную гладь. Почти не разговаривали в это время, каждый думал о чём-то своём. Набегающие на берег волны успокаивали, и я вскоре уже забыл о том, что здесь на пристани произошло прошлой ночью. Мне казалось, что я сейчас где-нибудь на курорте, только не в купальный сезон.

— Арей, тебя Нодро зовёт, — к нам подошёл молодой парнишка, на вид лет пятнадцати. Он прибыл сюда вместе с нами из Уштара и смог выжить прошлой ночью.

— Скажи, что сейчас приду, где он сейчас?

— В кабине своего тягача, сказал, что там тебя будет ждать.

— Насть, ты со мной или ещё здесь посидишь?

— Посижу немного, иди, я сама потом тебя найду.

Минут через десять я поднялся в кабину паровоза Нодро, он был там, сидел на ящике и пил чай.

— Случилось что-то?

— Завтра тягач поведёшь ты, я что-то себя плохо чувствую, видимо простудился. Дышать тяжело и в груди болит. Сейчас допью и пойду спать. Я, конечно, мог бы и завтра тебе всё сказать, но кто ж его знает, может, и не доживу до завтра-то.

— Да, куда ты денешься, отлежаться тебе немного надо, день тяжёлый был, даже Менар устал, несмотря на то, что железный.

— Вот это уж точно, железный, правда и железо со временем ржавеет, вечного ничего нет, — Нодро улыбнулся, допил остаток чая и кряхтя как старый дед, спустился по ступенькам на землю. После произошедших событий у Нодро появились проблемы с сердцем, вот только помочь ему никто из нас не мог. На пристани, разумеется, был свой лекарь, но он погиб во время нападения Зарков, да и не уверен я что он мог чем-то помочь при заболеваниях сердца. Для Нодро сейчас лучшим лекарством было как можно больше лежать, что он собственно и собирался делать. Приблизительно через полчаса пришла Настя, я напоил её горячим чаем и уложил спать на ящик возле ещё горячей топки. Сам устроился сидя на наших с ней почти пустых ранцах, прислонившись спиной к тому же ящику.

Глава 13

Проснулся от того, что замёрз, утро выдалось холодным, с моря дул холодный ветер. Сразу разжёг уголь в топке паровоза, чтобы и согреться, и паровоз к выезду приготовить. Настю разбудил только после того как согрел воды для чая.

— Что уже выезжаем? — она посмотрела в окно. Рассвет ещё не наступил, за окном было темно.

— Скоро солнце встанет, тогда и поедем, у тебя есть полчаса, чтобы выпить чай и до конца проснуться.

Я пойду Нодро поищу, он вчера плохо себя чувствовал, не слёг бы совсем, без него будет сложнее дорогу домой найти.

Нодро не слёг, чего я опасался, но самочувствие было ещё недостаточно хорошим, чтобы управлять паровозом самостоятельно до Уштара. Менар же в отличие от него, чувствовал себя великолепно, даже напевал себе под нос что-то, подготавливая свой паровоз к выезду.

Через час после рассвета мы выдвинулись в Уштар, поехали той же дорогой, то есть, огибая разлом с запада. Обратная дорога ничем мне не запомнилась, мы просто нудно отмеряли километр за километром, пока не добрались до моста. Количество трупов в вагоне стало шоком для охраны моста, никто не ожидал такого поворота событий. Все думали, что произойдёт простая смена состава охраны пристани, но вышло всё совсем не просто. Под грустные взгляды мы миновали мост и через час въехали в Уштар. На Волата было больно смотреть, количество Уштарцев только лишь за последний год сократилось на шестьдесят человек. Это стало серьёзной проблемой для Уштара, где жителей на момент моего появления было всего около пятисот человек.

Уштар затих на сутки, никто кроме работников столовой ничего не делал после похорон, в посёлке был траур. Волат не желал ни с кем разговаривать, разговоры о делах сегодня были просто не уместны. Он после похорон даже из собственной комнаты не выходил до следующего утра.

— Арей, Волат просил к нему зайти, — в столовой за завтраком к нам с Настей подошёл Шото. Он уже не хромал и жаждал отмщения за погибших товарищей. Мести хотел не только он, но и все жители Уштара, вот только не все хотели перейти в наступление на восточный клан. Более холодные головы понимали, что так, мы просто там все и поляжем, и ещё не факт что победим.

Дожевав кашу, я пошёл к Волату, настало время рассказать ему о договоре с Миданцами. Обо всём остальном ему уже доложили Нодро с Менаром, они как раз выходили от него, когда я подошёл к лестнице. Нодро чувствовал себя намного лучше, несколько спокойных дней пошли на пользу его сердцу.

— Доброе утро, — я поздоровался, открыв дверь.

— Входи, кипяток будешь? — Волат в этот момент ставил на печку две кружки с водой, заранее зная, что я не откажусь.

— Буду, в столовой не успел попить, Шото над душой стоял, подгонял.

Разговор с Волатом занял по времени часа три, его интересовало абсолютно всё, даже мелочи, вплоть до пуговиц на кителе капитана и его внешний вид в целом. Зачем ему это было нужно, я не понимал, но рассказал всё, что помнил. Новость о том что скоро будет пополнение, его и порадовала, и озадачила. Он боялся, что новички создадут кучу проблем, ведь нам достанутся отбросы общества, возможно даже преступники, то есть бандиты, ничем не лучше тех же Зарков.

После этого разговора он обо мне забыл на целых две с половиной недели. Я в это время был предоставлен самому себе. Достроил наконец-то себе дом, после чего Настя перебралась от Моры ко мне. Ходил на рыбалку к мосту через день, но поймать первую рыбину смог только с пятого захода. Пойманная рыба размером всего-то с ладонь порадовала не только меня, но и весь посёлок. С этого момента у меня появилось сразу два десятка учеников и учениц, так как количество женщин в Уштаре сейчас было в полтора раза больше, чем мужчин. Рыбалка с удочкой занятие хоть и нудное, но физически лёгкое, с этой работой и женщины могли прекрасно справиться. Причём эти самые женщины приходили рыбачить с детьми, которые быстро вникали в суть дела и вскоре попросили сделать и им удочки.