Ускользающий ангел
Шрифт:
Именно этого ждал маркиз от женщины, которую он хотел бы назвать своей женой, которая стала бы матерью его детей.
— Как я мог оказаться таким глупцом? — в бессильной ярости спрашивал он себя.
Лишь выработанная за долгие годы выдержка удержала маркиза от того, чтобы не погнать лошадей во весь опор, как можно скорее уносясь прочь из Чессингтон-холла.
— Я никогда не женюсь — никогда! — твердил он себе.
Затем маркиз решил, что в какой-то степени может считать себя счастливчиком, и почувствовал себя человеком, побывавшим
Преисполненный презрения ко всем женщинам, готовым продаться тому, кто больше заплатит, маркиз тем не менее больше всего переживал по поводу своей недальновидности. Как мог он оказаться таким слепцом, едва не предложившим свою руку — чего не делал никогда прежде — девушке, холодной и расчетливой, совершенно недостойной носить его имя!
Сжав губы в тонкую полоску, выставив вперед твердый подбородок, с потемневшим от ярости взором, маркиз гнал лошадей вперед.
Проехав почти милю по пустынной дороге, он увидел спешащую вдоль проезжей части женскую фигурку. Заслышав стук колес приближающегося экипажа, она остановилась и оглянулась. Затем она выбежала на середину дороги и, решительно остановившись, распростерла руки.
Маркиз был удивлен, но ему ничего не оставалось, кроме как резко натянуть поводья, остановив лошадей всего в нескольких шагах от тоненькой фигурки с поднятыми руками, Девушка не двигалась с места и не выказывала никакого страха, что ее собьют лошади.
Когда фаэтон остановился, она подбежала к маркизу и, запыхавшись, проговорила:
— Не… будете ли вы… так любезны, сэр… подвезти меня?
Маркиз увидел обращенное к нему небольшое личико, похожее на цветок, на котором сияли огромные серые глаза, обрамленные длинными ресницами. На нежных щеках девушки были заметны явные следы слез.
Это было очень трогательное личико. От взгляда его светлости не укрылось, что от быстрого бега у девушки сбилась на затылок шляпка, а растрепанные вьющиеся волосы непокорно упали на лоб.
Он смотрел на нее, гадая, что же ответить на эту просьбу, как вдруг девушка, настолько юная, что она казалась почти ребенком, неожиданно воскликнула:
— О… это… вы!
— Вы меня знаете? — спросил маркиз.
— Ну конечно… Но я полагала, вы сейчас в гостиной вместе с Сарой.
Маркиз изумленно посмотрел на нее, но прежде чем он успел что-либо вымолвить, девушка взволнованно продолжала:
— Пожалуйста… пожалуйста… если вы возвращаетесь… в Лондон… подвезите меня… хоть немного, ваша светлость.
Тут маркиз сообразил, что перед ним не какая-то деревенская девушка, как он решил сначала. Образованная речь и упоминание имени «Сара» дали ему понять, что перед ним скорее всего кто-то из семейства Чессингтонов-Крю.
— Не хотите ли вы сказать, — удивленно спросил он, — что направляетесь в Лондон одна?
— Я должна! Я больше… не могу… выносить это, и если вы меня не возьмете… мне придется… ждать кого-нибудь… кто согласится отвезти меня в Лондон!
В ее голосе сквозило неподдельное отчаяние, и маркиз сказал:
— Насколько я понимаю, вы сбежали из Чессингтон-холла, и я подвезу вас при условии, что вы объясните, кто вы и куда направляетесь.
— Благодарю вас… благодарю вас! Казалось, внезапно ее глаза засияли солнечным светом. Обогнув фаэтон, девушка, не дожидаясь помощи конюха, взобралась на сиденье рядом с маркизом.
— Вы очень добры, — сказала она, — но я меньше всего ожидала встретить именно вас… когда услышала топот копыт.
Маркиз пустил лошадей медленной рысью.
— По-моему, вам лучше начать с самого начала, — предложил он, — и назвать себя.
— Меня зовут Ула Форд.
— И вы живете в Чессингтон-холле?
— Живу… точнее, жила! Девушка на мгновение запнулась, затем выпалила:
— Только не пытайтесь… вернуть меня… назад! Я приняла твердое решение, и что бы… ни случилось со мной… хуже, чем было, быть не может.
— Полагаю, вам нужно рассказать мне все, — предложил маркиз. — Вы должны понимать, что мне вообще-то полагается отвезти вас назад в Чессингтон-холл.
— Почему?
— Потому что вы слишком молоды, чтобы в одиночку отправляться в Лондон. У вас там кто-нибудь есть?
— Я постараюсь… кого-нибудь найти. Маркиз с сарказмом подумал, что это не составит особого труда, и покровитель для такой девушки найдется сразу, но Вслух произнес:
— Что такого страшного случилось в Чессингтон-холле, если вы решили бежать оттуда?
— Я… я больше не могу выносить… побои дяди Лайонела и затрещины, и ругань Сары… Они постоянно попрекают меня всем… только потому… что они ненавидели моего отца.
Маркиз изумленно посмотрел на нее.
— Вы хотите сказать, что граф Чессингтон-Крю ваш дядя? Девушка кивнула.
— Да, ваша светлость.
— И он вас бьет? — У маркиза Равенторпа подобные вещи не укладывались в голове.
— Он бьет меня, потому что… его к этому подталкивает Сара… Кроме того, он не может простить моей матери то, что она сбежала с моим отцом…Но они были так счастливы… очень счастливы… и я была счастлива… до тех пор… пока не попала в дом дяди… где почувствовала себя… словно в аду! — сбивчиво и немного бессвязно говорила девушка.
Сначала маркиз решил, что Ула бредит. Но потом понял, что в ее голосе нет ничего истеричного; наоборот, искренняя и простая речь Улы не позволяла маркизу усомниться в ее словах.
— А что такое совершил ваш отец, — после недолгого молчания спросил маркиз, — после чего граф так невзлюбил его?
— Моя мать… сестра графа… бывшая в молодости очень красивой… сбежала весте с папой в ночь перед тем, как ее должны были выдать замуж за герцога Эйвона, — едва слышно призналась Ула.