Ускользающий луч
Шрифт:
Ох, Одри, Одри, и когда ты научишься держать язык за зубами? Если бы Витторио вернулся, она извинилась бы. Возможно, тогда он сказал бы те слова, которых она ждала.
Как ты дошла до такой жизни? — грустно подумала Одри. Следовало либо собирать вещи и уезжать, либо оставаться, но не раскисать, а бороться за свою любовь. Она положила сумочку на туалетный столик и начала раздеваться.
Теперь самое главное выяснить, как он к ней относится. Придется спросить. Когда Витторио вернется, они сядут и обо всем поговорят. Может быть, обсудят планы на будущее, если Витторио
Когда Одри задала этот вопрос Кевину, он удивился. Как будто она должна была знать все сама. Тогда она принялась умолять… и он испугался. Неужели Витторио тоже испугается?
Она считала, что умеет держать себя в руках и не боится спрашивать — чаще всего очень настойчиво, — когда не знает ответа, но сейчас не могла на это решиться. Не потому ли, что боялась? А если бы он сказал «нет», что тогда? Ничего. Наконец научилась бы уму-разуму, только и всего…
Она не сомкнула глаз, боясь уснуть и не услышать возвращения Витторио. Еще не было восьми, когда открылась входная дверь. Одри поспешно встала, надела халат и заторопилась навстречу, твердо зная, что именно следует сказать. Но это был не Витторио, а Патриция, элегантная даже в джинсах и куртке.
Захваченная врасплох, Одри затянула потуже пояс халата и молча смотрела на гостью.
Патриция улыбнулась.
— Витторио попросил меня заехать и передать, что он задержится еще на два часа.
— Да, спасибо, — кивнула Одри, не понимавшая, что происходит. Витторио волновался, что она будет беспокоиться? Или прислал Патрицию, чтобы предотвратить еще одну ссору? — Хотите кофе? Или предпочитаете что-нибудь другое?
— Кофе, пожалуйста. Я бы хотела с вами поговорить.
Это звучало зловеще. О чем им говорить? Или Патриция не имела в виду ничего особенного? Просто хотела поболтать, как частенько делала Эмили с соседкой по балкону? Но Патриция не была похожа на женщину, которая станет болтать попусту. Одри провела гостью на кухню и, ставя кофейник, жестом пригласила ее сесть.
— Витторио — удивительный человек, — начала Патриция. — Очень уважаемый.
— Да, — рассеянно согласилась Одри.
— Очень занятой.
— Да.
— Я не хочу лезть в ваши дела, но…
— В самом деле? — спокойно спросила Одри и повернулась к ней лицом. — Что вы хотите сказать, Патриция?
— Всего лишь внести ясность. Я вам не нравлюсь, верно?
— Я едва знаю вас, — уклончиво ответила Одри.
— Нет, не нравлюсь. Я понимаю, вам трудно. Вы не знаете ни его работы, ни его языка…
— В настоящий момент, — вставила Одри. Не давай воли гневу, предупредила она себя. Сначала выслушай то, что хочет сказать Патриция, а злость оставь на потом. — Вы думаете, я не подхожу ему? Не так ли?
— Не то что не подходите, — возразила Патриция, ничуть не смущенная резким тоном Одри. — Не мое дело решать, кто ему подходит, а кто нет… Вы перенесли потрясение из-за родителей.
— Вы считаете, что я здесь слишком задержалась.
Патриция слегка пожала плечами.
— Витторио забросил дела, и сейчас у него очень много работы. Он чрезвычайно занятой человек, привык тщательно изучать вопросы, а времени на это не хватает. А сколько сил у него отнимает вновь созданная комиссия! Пока он не найдет людей, которым можно будет поручить часть дел… Вы понимаете, о чем я говорю? Я знаю, что Витторио — человек, которому не чуждо ничто человеческое, однако… Как сказать, чтобы вы не обиделись? У Витторио было множество романов, но ни один из них не был продолжительным. Еще недавно была Клаудиа, потом Джованна, теперь вы. Но…
— Но Витторио не сторонник прочной связи?
— Si, — с облегчением согласилась она.
— А я мешаю его работе, да?
— Поверьте, он действительно слишком занят. А сегодня вечером вы разозлили его… — Патриция тяжело вздохнула и продолжила: — Не думайте, что я сама имею на него виды. Я бы не желала, чтобы у вас сложилось впечатление, будто я ревную, но…
Если бы Одри услышала еще одно «но», жизни гостьи угрожала бы серьезная опасность. Кажется, Патриция намекнула, что они с Витторио были любовниками?..
— Вы не думаете, что Витторио следовало самому сказать мне об этом?
— Конечно, но он не решится. Потому что вы волнуетесь за родителей, потому что вы пережили потрясение в катакомбах и потому что он распоряжается землей, на которую претендуете вы.
— Он говорил вам и об этом?
— Конечно. Ведь мы коллеги.
Да уж, коллеги… Патриция вмешивается в их отношения ради пользы Витторио, а не из злобного желания причинить боль или из банальной ревности, но потому что они коллеги, а Витторио слишком занятой человек, чтобы отвлекаться от работы…
— Это Витторио просил вас поговорить со мной? — спросила она с вежливостью, которая сделала бы честь самому Маричелли.
— Конечно, нет.
— Рада слышать. Ну что ж, когда я уеду… если действительно уеду… без сомнения, вы будете первой, кто об этом узнает.
Патриция нарочито громко вздохнула, как будто имела дело с капризным ребенком.
— Я не хотела обидеть вас. Просто мне надо защитить Витторио. По институту поползли слухи, и я не желаю, чтобы эти пошлые шутки дошли до его ушей. — Немного помедлив, она добавила: — Видите ли, он весьма влиятельный человек, из очень богатой семьи.
— Я знаю. — А вот это уже предупреждение, и очень серьезное. Неужели в Италии до сих пор существует такое же строгое деление на касты, которое было в Англии в прошлом веке? Значит, простой англичанке в этих кругах делать нечего? Странно… До сих пор Одри видела здесь, в Италии, только доброту и дружелюбие… Вот и еще одна загадка. Может быть, все это было напускным?
Может быть, отвергая многочисленные приглашения Рико познакомиться с родными, она кого-то ненароком обидела? Может, именно поэтому так расстраивалась мать? Но даже если и так, Патриции-то какое до этого дело? И что в словах этой женщины правда, а что домысел?