Ускоренный мир. Том 6. Жрица очистительного огня
Шрифт:
Придется просить Черноснежку продлить ему время, но согласится ли она использовать служебное положение в личных целях? С этой мыслью, чувствуя, как колотится сердце, Харуюки шел по коридору первого корпуса. Утай Синомия все так же невозмутимо шла рядом.
Я когда был в четвертом классе началки, в обморок бы грохнулся, если б хоть на порог чужой средней школы вошел.
Пока Харуюки крутил в голове подобные жалкие мысли, впереди показался западный конец коридора. Справа была дверь студсовета. Если
Добравшись до белой раздвижной двери, Харуюки заколебался; Утай же без намека на нерешительность подняла правую руку и легонько тюкнула по воздуху. Появилось голографическое окно, и девочка нажала кнопку «Войти».
Две секунды спустя раздался щелчок отпирания замка. Утай с абсолютно не изменившимся выражением лица отодвинула дверь и, легонько поклонившись, вошла.
Эээ, это, что же мне делать…
По-прежнему тревожась, Харуюки застыл в коридоре, и тут его ушей коснулся знакомый голос.
– Прости, Утай. Небольшой завал с работой образовался. С чисткой вольера не закончили еще? Я сейчас приду помогу…
…Чего?
Голос, вне всякого сомнения, принадлежал Черноснежке. И она так вот просто обратилась к девочке по имени, «Утай». То есть… упомянутый Утай Синомией «знакомый из студсовета Умесато» – это вице-председатель Черноснежка… так, что ли? Но как эти двое… что между ними общего?!
Пока Харуюки стоял столбом в полном смятении, в окне чата перед ним появилась новая строка. Похоже, Утай подсоединилась и к Черноснежке.
«UI> Чистка закончена. Этот человек очень хорошо поработал и все сделал в одиночку».
– …Этот человек? Где он?
Услышав этот недоуменный вопрос Черноснежки, Харуюки решил, что дальше прятаться в коридоре смысла нет, и, неуклюже выбравшись из-за стены, шагнул через порог. Глядя в пол и держа руки за спиной, он закрыл дверь, после чего наконец боязливо поднял голову.
Впервые увиденный им кабинет студсовета средней школы Умесато оказался просторнее, чем он себе представлял. Середину комнаты занимал овальный стол для заседаний, у окна в дальней стене стоял длинный и узкий письменный стол, вдоль обеих боковых стен шли деревянные стеллажи.
Вся мебель была спокойного темно-коричневого цвета, из натуральной древесины, пол устлан темно-бежевым ковром, слева от входа стояло несколько диванчиков – с трудом верилось, что эта комната имеет отношение к средней школе. Возможно, тут было даже роскошнее, чем в кабинете директора, куда Харуюки когда-то заглянул разок.
Утай стояла рядом со столом для совещаний, Черноснежка – возле диванов. Кроме них, никого больше не было. Похоже, Черноснежка сражалась с дополнительной работой в одиночку; однако что удивило Харуюки, так это ее одежда.
– Се… семпай, почему ты в этом… – промямлил Харуюки, забыв на время про отношения Черноснежки с Утай. Черноснежка тут же обхватила себя руками, пытаясь скрыть обтягивающую черную футболку и темно-синие шорты – иными словами, физкультурную форму. Щеки чуть порозовели, губы надулись, и Черноснежка нервным голосом ответила:
– Не… нет, это просто… Я просто подумала, что если пойду чистить вольер, то в этом не жалко запачкаться… Стоп, для начала: Харуюки-кун, что ты здесь делаешь?
– Что я делаю… ну… это… как бы сказать…
Харуюки запнулся, не понимая, что говорить, но тут в окне чата появились слова несколько удивленной Утай:
«UI> Арита-сан ведь председатель комитета живого уголка. Он и занимался чисткой вольера. Когда я сказала, что хочу зайти в студсовет поздороваться, он пошел со мной, хотя причину я не понимаю».
А правда, какая была причина-то…
Лишь теперь он с запозданием задумался об этом, и тут раздался голос Черноснежки, в котором слышались поровну изумление и неверие.
– Ты… ты вошел в комитет живого уголка?! Как так… Нет, все понятно, жребий… Черт, тебе так «везет» именно сейчас, Харуюки-кун…
«Нет, я по глупости сам вызвался». Такое объяснение привело бы к довольно сложной ситуации, так что Харуюки пока что ограничился тем, что со смущенной улыбкой произнес:
– Не, не совсем так…
Он снова посмотрел на Черноснежку. Сейчас она обладала каким-то совершенно другим очарованием, не таким, как в своей обычной изящной школьной форме. Может, из-за того, что ее волосы были собраны сзади в хвост, примерно как у Утай, Харуюки смотрел, точно зачарованный, чувствуя, как ее буквально переполняет энергия; потом тоже задал очевидный вопрос:
– …С-скажи, семпай, почему ты собралась чистить вольер? Студсовет, да еще и комитет живого уголка… ты же не можешь заниматься и тем, и другим одновременно?
– Ааа, это, понимаешь…
Тут Черноснежка, словно осознав что-то, замолчала и быстро понажимала что-то на виртуальном рабочем столе. В поле зрения Харуюки тут же появилось сообщение о продлении разрешенного времени пребывания в школе. Кинув взгляд на часы, он обнаружил, что до шести вечера оставалось семь секунд. Харуюки попытался было поблагодарить, однако Черноснежка остановила его взмахом руки и продолжила говорить:
– …Понимаешь, поскольку в комитете живого уголка всего три человека, к тому же, скорее всего, выбранных по жребию, я пришла к выводу, что вычистить вольер за короткое время будет невозможно. Я пообещала Утай подготовить вольер как можно скорее. Я решила сама помочь с чисткой, пока не выйдет продленное время пребывания в школе, но… Просто не верится, что ты не только вошел в комитет живого уголка, но и очистил этот несчастный вольер меньше чем за два часа. Ты молодец, Харуюки-кун…
Она ласково улыбнулась и энергично кивнула; при виде этого у Харуюки вдруг сдавило грудь. Не зная, как реагировать, он молча стоял и смотрел Черноснежке в глаза.