Условия жизни
Шрифт:
Спасением очага пришлось заниматься Джеку с Костиком. Они выгребли из ямы лопатой подмоченные угли, сложили их в котел и перенесли в большую недостроенную хижину. Здесь была предусмотрена запасная яма для костра с торчащими из земли опорами-рогатинами для вертела. Обложив угли сухой травой и ветками (заранее припасенными в хижине под тростниковой крышей) Медведев с Треволом приступили к поджигу хвороста. За минуту Джек бездарно ухлопал пол коробка, после чего передал «дефективные» спички Костику. Медведеву пришлось вспомнить пионерское детство — с двух спичек он оживил капризный и ленивый костер.
Грея руки над огнем, шаман подобрел, он даже позволил шутливое замечание в адрес вернувшегося Марселя. Тот в разодранной рубашке, с разбитым носом, опираясь на палку, ковылял к хижине.
— Все-таки, Гвинет тебя побила, — губернатор повернулся к костру боком, чтобы подсушить теперь и жилетку.
— Нет, на меня напали, — болезненным голосом пожаловался Марсель. — Хотели живьем съесть. Еле отбился. Судя по боевой раскраске это, были Махиджи.
— Да ты бредешь! — не поверил ему шаман. — Мы же их еще два года назад всех перебили.
— Значит не всех, кто-то выжил, — на пострадавшей ноге Марселя были видны следы от укусов.
— Нам сейчас только войны не хватает! — шаман не заметил как брючина, касавшаяся углей, начала тлеть. — И где это случилось?
— У старого дерева за шалашом. Я прилег вздремнуть, а они втроем на меня набросились. Один стал душить, второй бить дубиной, а третий мясо с меня срывать зубами. Хорошо камень оказался под рукой. Я душителю по уху врезал, он и скопытился, а остальные со страха разбежались, — согнувшись пополам, Марсель оперся руками о землю, а затем уже осторожно улегся на нее всем телом.
— Холера, чуть не сгорел! — шаман хлопал себя по брючине, в которой образовалась прореха размером с кулак.
— Тебя не знобит? — проверяя температуру Марселя, Сесиль положила ему на лоб ладонь.
— Да, мне чертовски холодно, — поежился Марсель, стараясь укутаться в лохмотьях разодранной одежды.
— Махиджи его заразили падучей зеленой трясучкой, — поставила неутешительный диагноз Сесиль.
С вязанкой тростника на голове из леса вернулась Гвинет. Она сбросила ношу на землю и, расправляя натруженную спину, потянулась вверх.
— Вы чего, уже моего мужа напоили? — Марсель лежал к ней здоровой, не поврежденной стороной. — Совести у вас нет, ведь не праздник, обычный день. А тебе, больше всех надо? Посмотри, остальные ни чего, на ногах стоят, — распекая мужа, она подходила к нему все ближе. — Ты еще и подраться умудрился, хорош гусь!
— Его Махиджи подкараулили в лесу за шалашом и чуть всего не съели, — огорошила Гвинет Сесиль.
— Страсти-то, какие — ужас! Марсель живой? — Гвинет упала перед мужем на колени. — Не стойте, помогите же! — она попыталась поднять Марселя на руки, чтобы отнести к себе в хижину.
— Пусть здесь лежит, — приказал бестолково суетящимся женщинам шаман и вышел под дождь.
За то время, что отсутствовал губернатор, из свинарника вернулась Ребека. Она тоже жутко разволновалась, узнав про происки Махиджи и возможную падучую зеленую трясучку у Марселя.
Из обрывочных фраз Костик уяснил, что Махиджи — это племя аборигенов с соседнего острова, у которых в порядке вещей поедание себе подобных.
«Ладно еще, если бы меня сожрал Бо-бо, но чтоб люди!» — эта мысль вызвала у Костика омерзение.
— Кому-то надо играть на барабане, — вместо одежды губернатора, на шамане снова была тростниковая юбка, амулет, а вот головной убор был другой, корону из перьев заменила морда варана, к которой были прикреплены ветвистые рога.
— Может Гвинет, — Костик предположил, что жена с легкостью может заменить в таком деле мужа.
— Нет, женщинам до барабана дотрагиваться нельзя, это должен быть кто-то из вас, — шаман поочередно посмотрел на Тревола и Медведева. Выбор был не простой и губернатор прибег к помощи костей. — Вот этой длинной будешь ты, — шаман имел в виду Джека.
Костику досталась кость поменьше. Встряхнув кости в ладонях и пошептав над ними, губернатор бросил их на землю. Та кость, что ассоциировалась с Треволом, упала плашмя, а вот Медведевская воткнулась в землю вертикально.
— Тусегальпо хочет, чтобы ты заменил Марселя, — и шаман нарисовал на лбу и щеках Костика зеленые волнистые линии. — Теперь снимай футболку.
На груди Медведева губернатор изобразил солнце, а вот какое художество украсило спину, для Костика осталось тайной.
После этого шаман приступил к больному. Нажевав листьев, губернатор наложил на раны Марселя зеленоватую кашицу, а оставшиеся части тела вымазал жирной бурой грязью с болота.
Костик пока не понимал, зачем нужен барабан, ведь все лечение проходило молча. «А если все-таки придется играть — что я могу исполнить? Спартак — чемпион, Чунга-чанга, пожалуй и все. Меня с Марселем, конечно, не сравнить, у него лихо получалось — профессионал».
Шаман камнем в кокосовой скорлупе растирал порошки.
«Опять он со своим «молоком пробуждения»!» — Костику хватило и вчерашних буйных плясок.
Но губернатор не стал разводить порошок в белом вареве. Он достал метровой длинны бамбуковую трубку, и насыпал в нее с одной стороны порошка. Утрамбовал все это пальцем и передал трубку Медведеву.
Беря ее в руки, Костик не представлял, что он с ней будет делать. «Неужто, это такая большая «трубка мира», которую все курят по кругу?!».
— Когда я скомандую, сильно дунешь, — шаман пристраивался с другого конца трубки. И вот, правая ноздря губернатора и бамбуковая трубка плотно состыковались. — Давай!
Набрав в легкие воздуха и посмотрев на окружающих с мыслью — «Ну если вы все так хотите, то — пожалуйста!», Костик резко дунул в трубку.
Шаман вскрикнул и, схватившись за нос, упал.