Условия жизни
Шрифт:
И оказалось, что между Вероникой и Моник гораздо больше родства чем он предполагал — у них на двоих был один отец.
Раньше, давно, дом принадлежал не Пуасону, а деду Летиции и Жульет (мать Вероники) Тьери Корно и вместо чемоданного магазина на первом этаже и в подвале размещалась типография. В ней наборщиком служил молодой парень Андре. Сам он был из Шербура, поэтому и снимал комнату здесь же у Корно на третьем этаже. Летиция и Жульет сдружились с щедрым на комплементы красавцем-наборщиком. Андре каждой из сестер обещал любовь до гроба, а когда выяснилось, что он скоро дважды станет отцом — по-тихому сбежал. Так в восемнадцать и двадцать четыре года, соответственно для Жульет и Летиции, они стали матерями одиночками.
Костик тут же провел математический расчет: «Если Веронике сейчас девятнадцать, значит и Моник столько же. Прибавляем это к двадцати четырем и получаем. Что Летиции сейчас сорок три года. Значит, с утра я был не так и далек от истины, дав ей, на вскидку сорок пять».
Дальнейшая судьба сестер сложилась по-разному. Летиция осталась дома в Лионе, а Жульет отправилась на поиски Андре. Где-то в Португалии она нашла его, и они прожили вместе три года. Затем Андре снова сбежал, оставив, на сей раз Жульет уже с двумя детьми (у Вероники появился младший брат Грегуар).
О его существование Медведев даже и не догадывался!
В девяностом году Жульет и Андре снова встретились. Что между ними произошло, ни кто не знает, но только машина, в которой они ехали, вылетела с дороги и разбилась. Грегуара забрали к себе родители Андре, а Веронику удочерила Летиция.
Костик постарался представить, как бы эта история выглядела на родной Камнегорской земле, но ни чего из этого не получилось. «Все-таки разные у нас Европы. В России Андре сразу бы прибили!».
— А теперь, настала очередь для сладкого, — Летиция принесла из кухни яблочный пирог.
— Пожалуй, я уже больше не смогу, — Медведева обкормили ни только едой, но и разговорами. Он начинал побаиваться, что не сможет встать из-за стола, по причине заворота: либо кишок, либо мозгов.
— Это фирменное блюдо нашего дома, и отказа я не приму, — Летиция отрезала самый лакомый кусочек (на ее взгляд) шарлотки и положила Костику на блюдечко.
«Может, хоть ты мне поможешь?» — Медведев был готов поделиться своей порцией пирога хотя бы с котом, но в песочных глаза Батиста читался ответ: «Была бы у тебя мышь, а это уж без меня, кушай сам».
На ужин старые друзья Вероники заманивали в ресторан, но наша парочка предпочла этому прогулку по парку.
Они вернулись домой глубоко за полночь мокрые и довольные.
Костик по давней русской традиции открыл летний сезон, купанием в пруду парка.
— Да ты не бойся, здесь дно чистое, один песочек, — уговаривал он Веронику искупаться вместе с ним.
— Неудобно, люди смотрят.
— Какой там, все давно уже разошлись, — Медведев подплыл на мелководье и, ухватив Веронику за щиколотку, потащил ее на глубину.
— Что ты делаешь, отпусти, я же в одежде! — Вероника шлепала ладонями Костика по спине.
— Так будет даже теплее, — и поднырнув под Веронику, он опрокинул подругу в воду с головой.
— Месть! Сейчас ты узнаешь, что это такое, — Вероника зашвырнула в пруд лежавшие аккуратной стопкой на берегу вещи Костика, после чего натолкала в трусы Медведева песка и тины со дна водоема.
За этим увлекательным занятием их и застал жандарм.
— Только не говорите мне, что вы не умеете читать, здесь ясно написано, пруд предназначен только для птиц, — страж порядка показал на предупредительную табличку на берегу.
— Ой, уже темно, мы ее не заметили, — сетуя на глубокие сумерки, попытался оправдаться Костик.
— Да мы просто споткнулись и упали, и вообще нас столкнули в воду, — Вероника подхватила проплывавший мимо нее кроссовок Медведева.
— Вероника, это ты что ли? — в близи девушка жандарму показалась уж больно знакомой.
— Я! А ты, — она присмотрелась к жандарму, — Саботини, играл за нашу школьную футбольную команду. Он был лучшим нападающим, — она передала Костику кроссовок.
— Прямо так уж и лучшим, — жандарм подобрел, перед ним теперь находились не хулиганы, которых необходимо задержать и оштрафовать, а друзья, с которыми можно поговорить за жизнь. — После травмы правого колена с футболом пришлось завязать.
Как же сладко спалось Костику на новом месте. Мягкие подушки и матрац, солнечные лучи, пробивающиеся сквозь шторы и отбрасывающие длинные тени на стены и потолок, щебет птиц за окном — все это располагало к вселенской неге.
Вероника давно встала, а Медведев ни как не мог совладать со своим лентяйством: «Вот еще пять минут полежу и начинаю подниматься», и он переворачивался на другой бок, чтобы через пол часа повторить обещание, но уже другими словами.
Так он проспал и первый, и второй завтрак. Только ближе к обеду Костик сунул ноги в тапочки и, зевая и почесывая зад, отправился умываться. «Это не комната, а сущая берлога, здесь запросто можно проспать всю зиму. Сейчас май. Значит всю весну, да еще и лето», сделал он сезонную корректировку, брызгая водой на лицо.
Намазав тост маслом и вареньем и, заварив себе большую кружку кофе, Медведев вышел на балкон столовой. Здесь на скамеечке в компании цветов и вьющегося винограда он и устроился позавтракать.
Сделав глоток кофе и сдобрив его сигаретной затяжкой, Костик посмотрел вниз, узнать как там поживает Пуасон, а заодно справиться не угнали ли его «Пежо».
Пуасон по-деловому, не торопливо возился возле фанерного ящика.
Стряхивая пепел в блюдечко Медведев прикидывал, вскрывает Пуасон ящик или наоборот заколачивает. «Определенно вскрывает — вон у него гвоздодер под мышкой. Тогда зачем Пуасону коробка с гвоздями и молоток?», тут же сам себе возражал Костик. Понимая, что подтверждение той ли иной версии может затянуться ни на одну минуту, Медведев перевел взгляд на машину.
Родимое «Пежо» стояло целое и невредимое. Почти вплотную к нему припарковался голубой «Фиат». Судя по его миниатюрным размерам, а так же нарисованным на капоте белым крыльям, машина принадлежала даме, и Костик начинал догадываться какой.
«Ох уж мне эти феи, во всем нужно выделиться. Что же, пойдем знакомиться с Моник», он стряхнул крошки хлеба с перил на голову все также придирчиво исследовавшего стенки ящика Пуасона, и направился в столовую.
«Где же они спрятались?» — квартира словно вымерла, Костику ни кого не удавалось найти. Пропала даже бабушка с коляской. «Так не бывает! Может я вчера, что-то упустил?», Медведев по второму разу прошел через малую гостиную. «Про конец света с переселением душ не было и пол слова», он остановился посреди прихожей. Что-то в ней его смутило.