Условный переход (Дело интуиционистов)

Дегтярев Максим Владимирович

– А, – сказал я, – значит, мы ищем Человека с Гвоздем.

– Это будет трудно?

– Ничуть… хм… полагаю. – Я хотел сказать это с иронией, но оплошал, и это было странно, потому что, как правило, у меня выходит наоборот: хочу сказать что-то действительно серьезное и даже будто бы ободряющее, но клиент возражает, мол, ему не до шуток. Лия обрадовалась:

– Я верила, что у меня получится!

Между тем у нее пока что еще ничего не получилось – даже спихнуть на нас это дело. Но поскольку Шеф уже занес его в файл «К подробному ознакомлению», мне ничего не оставалось, как продолжить ознакомляться:

– Одного я не понял: почему вы терпели до Фаона, а не обратились к кому-нибудь на Земле?

– Мне сказали,

что тот номер-код, который я нашла на камне, зарегистрирован в Секторе Фаона. Я позвонила по нему, как только прилетела сюда, но мне ответил автоответчик.

Хорошо, думаю, будем считать это ответом на вопрос.

– Вы оставили сообщение?

– Сначала нет. Мне не понравился голос. Механический какой-то, неприятный. Потом, когда у меня появился домашний номер, я снова позвонила и попросила перезвонить мне по нему. Но никто не позвонил.

– Что бы вы сказали, если бы вам ответил не автоответчик?

– Понимаете, я подумала, что человек тот пережил какое-то тяжелое приключение – не по своей вине, должно быть, и что где-то далеко его ждет девушка, она ждет от него письма, а он потерял адрес и теперь не может связаться с ней. И я хотела сказать ей, чтобы она пока не волновалась или… – Лия запнулась, – …или что пора начать волноваться. В общем, чтобы она сама с ним как-то связалась… Вы считаете, это глупо?

– Рискованно, потому что та девушка могла бы вас неправильно понять.

– Я об этом думала. Я бы попросила позвонить какого-нибудь мужчину. Он бы выяснил у абонента имя и адрес Человека с Гвоздем, а я бы переслала ему потерянный номер.

– А вы не пытались установить владельца номера… эээ… косвенным путем?

– Как это? – удивилась она. – А, поняла! Но вам это сделать, наверное, будет сподручней…

– Безусловно. Давайте теперь уточним факты. Начнем с дат. Когда вы встретили Человека с Гвоздем в первый и единственный раз?

Лия выудила из кармана очки, нацепила на нос и полезла в миникомпьютер – до того древний, что поначалу я принял его за детское электропианино.

– Я веду дневник, – пояснила она. – На очки не обращайте внимания, от линз у меня болят глаза, а операция противопоказана…

Если отбросить романтику, то факты выглядели следующим образом. Человек с Гвоздем возник двадцать пятого сентября в городе Браска, что на восточном побережье Адриатического моря (Европа, Земля). Более точно – в кафе «Дорида», около одиннадцати вечера. С собой у него был большой гвоздь, штук десять монет, предположительно, серебряных, и дорогие часы, марки которых Лия не знает. Часы остались в кафе как залог за фонарь. Монеты, гвоздь и фонарь, вероятно, по-прежнему находится в руках Человека с Гвоздем. Номер с булыжника Лия переписала, как она уверяет, точь-в-точь, без опечаток. Булыжник, скорее всего, находится на прежнем месте, раз уж он пролежал там несколько веков, но нельзя исключать, что ЧГ его все-таки нашел, вытащил из мостовой и унес с собой, ибо иным способом хранения информации он, видимо, не располагал. Тем летом Лии вручили диплом бакалавра искусствоведения; осенью она собиралась поступать в магистратуру. Но передумала – по причине, оставшейся вне моего понимания. Третьего ноября она получила известие, что в Фаонской Планетарной Библиотеке, в отделе Древнего Изобразительного Искусства есть вакансия библиографа, куда с удовольствием возьмут земного специалиста. Лии в определенном смысле повезло, потому что на этот фаонский год (который начался как раз в синхронизированном октябре) губернатор принял программу нашего культурного развития, под которою попала и Фаонская Планетарная Библиотека. Программа предусматривала увеличение ассигнований и, как следствие, новые вакансии. Лия собрала вещи – десять коробок с бумажными книгами и один чемодан со всем остальным – и четырнадцатого ноября, истратив последние деньги на билет, отправилась искать счастья на другой планете. Фаон ей

понравился, но, думаю, она могла сказать это и из вежливости. Во всяком случае, то место в дневнике, где она описывает свои первые впечатления от планеты, она мне не показала. (NB: взломать и проверить.) Первое время она решила жить экономно, поэтому сняла подсобку в этом шнырятнике.

– Сами-то где живете? – возмутилась она. – В каких хоромах?

– В термитнике.

– То-то же…

На Фаон Лия прибыла двадцать второго ноября. Устроившись на работу и найдя временное («дай Бог!») жилье, она вспомнила («Никогда не забывала!!») о Человеке с Гвоздем и позвонила по потерянному номеру. Случилось это третьего декабря по синхронизированному календарю. Неприятный голос посоветовал ей оставить сообщение. Лия советом не воспользовалась. Восьмого декабря Лия снова набирает тот номер и оставляет на автоответчике номер домашнего видеофона. Двенадцать дней она тщетно ждет звонка. Затем обращается к нам. Сегодня у нас двадцать первое декабря, скоро Рождество и Новый год, и какими еще делами мне заниматься, как не чужими и романтическими…

– В праздники расследование, наверное, дороже стоит, – осторожно заметила Лия.

– Пока не берите в голову, – сказал я, пробегая глазами записанную информацию.

– А вообще вы дорого берете? – И ее рука потянулась к сумочке, словно Лия собиралась проверить, хватит ли у нее наличных, чтобы расплатиться со мной.

– Мы, – я гордо вскинул голову, – работаем, как приемное отделение в госпитале имени Полинга: раз уж попали к нам, то лечим несмотря ни на что, даже на протесты самих больных и их родственников. Потом с каждым выздоравливающим разбираемся отдельно. За тех, у кого есть страховка, платит страховая компания. Тот, у кого страховки нет, но есть наличные – платит наличными. А у кого нет ни того, ни другого… в общем, как-нибудь выкручиваемся…

– Хорошо, – вымолвила она и достала из сумочки шоколадку. Я чуть было не прослезился от умиления.

– Вы сказали, что незнакомец говорил с акцентом. Не с фаонским случайно?

– Похоже, – кивнула она, – но точно не могу сказать. Угощайтесь…

Угощение она предложила раньше времени: шоколадка не ломалась, как Лия не старалась. Я, разумеется, не мог не предложить ей свою помощь. Я зажал шоколадку между средним, указательным и безымянным пальцами левой руки, и сломал ее, вывихнув при этом все три пальца. Вернул Лии обе половинки, оставшиеся внутри неповрежденной упаковки.

– А вы? – спросила она.

– Зубы берегу.

– Зачем тогда ломали?

Я предпочел не отвечать. Вместо этого попросил уточнить, как выглядел ЧГ:

– Что он был красавец, каких мало, это я уяснил. Еще что-нибудь можете сообщить?

– Нет, – отрезала она. – Но могу показать.

Я ожидал всего чего угодно, но не карандашного наброска на плотном листе формата А-4. С листа куда-то мимо меня смотрел кудрявый мужчина с вытянутым, заостренным книзу лицом, с усами и бородкой, не соответствовавшими современной моде. Впрочем, если верить Яне, о моде я не имею ни малейшего представления. Глаза были большими, темными и широко посаженными. Нос крупный, с горбинкой – или Лия тут изобразила тень. На портрете Человеку с Гвоздем было года тридцать три, но, зная, как это обычно бывает с портретами, я для верности накинул ему еще пять лет.

– Когда вы успели его…

– По памяти, – опережая вопрос, ответила Лия. – Я всегда рисую по памяти.

– Почему?

– Для меня важен не образ, а тот след, который он оставил в моей памяти – рисунок, а не срисунок . Я переношу память на бумагу, вы понимаете?

– Понимаю. Я могу это взять?

Лия замялась. Я не стал ее мучить.

– Ладно, пересниму. Все равно потом множить и рассылать по больницам и моргам.

– Не надо так шутить, – произнесла она столь жалостливо, что я поспешил уточнить: