Условный разум
Шрифт:
После долгих раздумий он догадался, что в его верных, в общем-то, рассуждениях есть логическая ошибка. Если все-все научные сотрудники будут заниматься своими карьерами согласно его теории, то откуда у них возьмутся подчиненные, которые должны будут выполнять текущую работу? Да и денег в требуемом объеме на всех, конечно, не хватит.
Но это был ложный парадокс. Наоборот, в замысле юного Алмазова неожиданно обнаружились элементы высшей справедливости. Действительно, если абсолютно все сотрудники прилежно займутся своими карьерами, то в этом соревновании неизбежно победят самые достойные. Это сейчас талантливые ученые проигрывают умелым карьеристам, потому что не знакомы с теорией стремительного
В студенческие годы Алмазов усердно учился, выступал с докладами на семинарах и профильных молодежных конференциях, занимался нудной общественной работой, старался быть на виду у людей, от которых зависело его дальнейшее трудоустройство. И его заметили, внесли в реестр руководящего резерва. Он сумел воспользоваться представившимися возможностями наилучшим образом. Довольно быстро Алмазов доказал свою незаменимость при решении мелких бюрократических проблем, которые неминуемо возникают во время проведения любых научных исследований. Он старался быть полезным и не считал это зазорным. Это была работа, с которой он справлялся лучше других.
Наверное, именно его репутация и стала главной причиной его назначения начальником Центра особо важных исследований, а вовсе не протекция знакомого члена-корреспондента.
Алмазов не подозревал, что задержится на посту начальника Центра почти на пять лет. Он думал, что этот пост станет для него трамплином для будущей блестящей карьеры. В резюме это звучало бы прекрасно. Предыдущее место работы: начальник Центра особо важных исследований. Но время шло, он привык и обжился, его все устраивало. У него был почет, деньги и спокойная размеренная жизнь. Так что менять работу он не собирался. От добра добра не ищут.
Конечно, пришлось потрудиться. Мало кому известно, что организационная работа требует сосредоточенности и крепких нервов. Что ж, Алмазов блестяще справился с поставленными перед ним задачами. Можно было сказать, что Центр был создан благодаря его усилиям. Под его непосредственным руководством были определены основные направления научной работы:
— теоретическое (как оказалось, философская составляющая исследования возможного существования инопланетян развита слабо и нуждалась в тщательной разработке);
— практическое (был организован сбор информации о любых событиях, причины которых непонятны или неизвестны);
— технологическое (в специальных мастерских Центра пытаются воспроизвести так называемые инопланетные артефакты, известные по описаниям в журналах хармонтского Института внеземных культур). Впрочем, без особых успехов.
Кроме того, были организованы и укомплектованы опытными сотрудниками лаборатории по выбранным направлениям, утвержден руководящий состав и штатное расписание.
Алмазову было чем гордиться. Без лишней скромности он считал, что успешная работа Центра его заслуга.
И вдруг, когда можно было посчитать, что почти все важные проблемы были, наконец, решены, пришла беда, откуда не ждали. В ответ на письма с предложением сотрудничества, которые Алмазов раз в месяц отсылал в Пентагон (он считал, что это забавно), неожиданно пришел ответ. Американцы выразили свою полную готовность к плодотворной и взаимовыгодной совместной работе. В частности, деятели из хармонтского Института внеземных культур обещали ознакомить со своими исследовательскими материалами, а взамен просили, чтобы их специалистам разрешили посетить деревню Чучемля, расположенную в Ленинградской области, о которой Алмазов слышал в первый раз.
Алмазов вызвал референта Федотова и спросил, что тому известно о деревне Чучемля.
— Деревня как деревня. Числится в нашей картотеке под номером 5. Местный промышленник…
— Хорошо звучит: «местный промышленник». Прости, продолжай.
— Местный промышленник Васечкин построил себе в Чучемле трехэтажный особняк, он называл его дачей. И все бы ничего, но однажды утром постройка ушла под землю, провалилась. Представляете, приходит Васечкин на новостройку, а особняка нет! Что? Как? Бегал, руками размахивал, грозился ворам ноги оторвать. Но виновных так и не нашел.
— Так может быть и в самом деле стырили? Сейчас, знаешь, какие профессионалы появились! — сказал Алмазов задумчиво.
— Да нет. Через неделю домик обратно на поверхность вылезать стал, впрочем, не полностью, сейчас доступна только крыша с чердачным оконцем. Васечкин в здание влезать не стал, побоялся. Ограничился тем, что написал донос в полицию. Те, понятно, переслали его нам.
— Зачем?
— Чтобы мы признали факт провалившегося особняка необъясненным чудом и дали компетентное разъяснение.
— Подземная река внезапно подточила фундамент? — предположил Алмазов.
— Это было бы самым простым и удовлетворительным объяснением. Однако. Через два дня открытым оконцем на крыше дачи Васечкина воспользовался местный вор Михаэль Ширер, по паспорту Михаил Ширяев. Очень живучий человек оказался. Залезть-то он залез, а вот о том, как выбираться будет, не подумал. Потом уже, после того как ему ампутировали обе ноги, он рассказал, что воздушной волной (откуда она взялась, Ширер не знает) его отбросило к стене. И, вроде бы, ударился не сильно, но порвались обои, и из дыры полилась какая-то зеленая жидкость. Он отшатнулся и обеими ногами вляпался в неприятную на вид желеобразную массу, которую ранее не заметил. Закончилось все плохо. Ширер упал, потому что ноги его до щиколоток стали как бы резиновыми, перестали выдерживать его вес. Больно не было, только очень страшно. Ума хватило отползти подальше от зеленой лужицы. Потом, часа за три, ему все-таки удалось выбраться наружу. Врачи не смогли объяснить, что случилось с его ногами. Ни с чем подобным отечественная медицинская наука до сих пор не сталкивалась. А зараза тем временем прогрессировала. Пришлось обе ноги Ширеру ампутировать, чтобы зараза не распространялась. Приехали специалисты из столицы, попытались изучить злосчастные обрубки, но комментировать результаты своих трудов не стали. А еще Ширер притащил несколько странных предметов, явно изготовленных не на местных предприятиях, кем и с какой целью они были созданы, установить не удалось. Когда их показали Васечкину, он перекрестился и своей собственностью не признал. Никто в полицию по поводу пропажи этих предметов не обращался. Получается, что они, вроде бы, не чьи. Вот их и отдали на хранение в местную администрацию.
— И что нам делать? — спросил Алмазов.
— Выписывать командировочные и отправляться в путь. Не следует ждать приказа от руководства. Это тот самый редкий случай, когда нам следует проявить инициативу. В Чучемле творятся антинаучные чудеса. Приедем, осмотрим место происшествия своими глазами, попытаемся разобраться. Не сумеем, ничего страшного. Создадим комиссию. Привлечем молодых и талантливых, которым надоело бумажки перекладывать. Пусть займутся реальным делом. В конце концов, именно для этого и создавали наш Центр.