Услышать тебя...

Козлов Вильям Федорович

— Уже десять? Могла бы и напомнить, что пора Дружка вывести

Услышав свое имя, пес подошел к Сергею и, повизги­вая, уставился на него.

— Сейчас, Дружок! — отмахнулся Сергей. — Не лю­бят нас в этом доме...

Сергей понял, что допустил оплошность, дав волю своему раздражению, но уже было поздно: Лена подошла к вешалке и сняла его плащ.

— Лучше будет, если ты сегодня уйдешь к себе,— сказала она. — Тебе надо побыть одному. И Дружок у меня скучает.

— Лена, это жестоко! — взмолился он и совсем по-детски пообещал: — Я больше не буду.

— Ты выбит из

колеи, тебя все раздражает, а я, мой дорогой, не хочу быть твоим громоотводом...

— У тебя-то все в порядке?

— Спасибо, что не забыл спросить об этом,— улыб­нулась она. —Я думала, мои дела тебя вообще не инте­ресуют. У меня все в порядке. И мусолить с тобой одно и то же нет никакого желания. Дома выпей чаю и ло­жись, тебе отдохнуть надо.

— К черту чай! Я пойду в ресторан и напьюсь!

— Надо было раньше, — спокойно сказала она. — Ре­стораны закрыты, а если хочешь выпить, то поезжай на вокзал... Там, говорят, до утра не закрывают... Спокой­ной ночи, дорогой, — она улыбнулась и нежно поцело­вала его в губы. — До завтра. И, пожалуйста, постарай­ся больше не распускаться.

— Спокойной ночи, — пробормотал он. — Ты меня прогоняешь?

— Иди, Дружок уже терпеть не может, — сказала Лена.

— Я тоже, — Сергей попытался ее обнять, но Лена увернулась.

— Сколько можно прощаться? — сказала она. В огромных глазах ее по маленькой электрической лам­почке. Лампочки светят, но не греют... Такая мысль мелькнула у Сергея в голове. Сейчас Лена не казалась ему самой прекрасной женщиной на свете. Наоборот, холодной и жестокой. «Ей-богу, напьюсь... — подумал он. Или... дам Лильке телеграмму, чтобы приезжа­ла. ..» Он даже хотел об этом сказать Лене, но сдержал­ся. Действительно, что сегодня с ним?.. Неужели от ста­кана водки так поглупел?

— Кстати, если тебе хочется выпить, водку можешь забрать, — сказала Лена.

— Пойдем, Дружок, — мрачно сказал он, отбрасывая защелку.

— Вот оно, одно из преимуществ свободной женщины перед покорной женой, — сказала Лена. — Жена удержи­вает мужа дома, а я, наоборот, отпускаю тебя на все четыре стороны... — Наверное, сообразив, что, как гово­рится, перегнула палку, участливо заглянула ему в глаза и спросила: — Ты на меня не сердишься, Сережа?

— Я никогда на тебя не сержусь, — сказал он. Действительно, у них никогда не было ссор, если не считать сегодняшней.

6

Когда весеннее солнце ударило в окна и наполнило квадратную комнату желто-розовым светом, а на полу засуетились зайчики, разве мог Сергей Волков подумать, что в этот день с ним произойдет нечто такое, что перевернет всю его жизнь? ..

Говорят, люди заранее предчувствуют беду. Это не­верно. Если бы человек знал, что приближается беда, то никакой бы беды и не было. Это потом, когда уже слу­чилось несчастье, человек начинает припоминать, что ему перед этим снился вещий сон, или черная кошка до­рогу перебежала, или с утра щемило сердце... Беда обрушивается на голову неожиданно, как кирпич с крыши.

Сергей в этот день ничего не предчувствовал. Позавтракав, он завел машину и вместе с Лилей поехал в ре­дакцию. Солнце било в лобовое стекло, и он опустил щитки.

Жена сидела рядом и смотрела прямо перед со­бой. Впереди тащилась поливомоечная машина. Тугие белые струи веером рассеивались по асфальту. По обеим сторонам возникли две маленькие радуги. Сергей обогнал машину и сбоку взглянул на жену.

— Сегодня в театре премьера, — сказал он. — У Бутрехина в этой пьесе приличная роль... Сходим?

— Скучища, наверное... Это пьеса местного автора? Сергей не успел ответить: он увидел на тротуаре Севу Блохина, затормозил и, прижавшись к обочине, остано­вился. Сева забрался в машину и весело сказал:

— Зачем машину покупать, если у приятеля есть? Свежевыбритый, розовощекий, плечистый, он сразу заполнил собой все заднее сиденье, распространяя запах «Шипра» и табака. Лиля почувствовала, как его локоть коснулся ее плеча, и отодвинулась. Сева стал рассказы­вать, как они вчера с Мишей Султановым выпили и по­шли поздравлять с повышением Лобанова, его только вчера утром на бюро обкома наконец утвердили замести­телем редактора, а до этого он был «и. о.». У Лобанова сидели Пачкин и Павел Петрович Дадонов. Видно, они заявились некстати, потому что Лобанов как-то замялся, а жена его загородила собой дверь в комнату и сказала, что у мужа сейчас серьезный разговор и пусть они захо­дят в другое время. И надо было видеть, какое у нее было важное лицо! Как же, замредакторша! А когда они нехотя отступили на лестничную площадку, то услышали, как она строго выговаривала: «Ты должен, Тимоша, всех своих сослуживцев из редакции поставить на место, а то что это за мода без приглашения приходить в гости? ..»

— Очень вам нужно было лезть к нему домой, — за­метил Сергей.

— А мы так, ради хохмы... Ресторан закрыли, а нам еще выпить захотелось... Ну жена его и держит в кула­ке! Он даже не пикнул: стоял и хлопал глазами.

— Молодец, — сказала Лиля. — Не Лобанов, а жена.

— Чтобы мною женщина командовала! — восклик­нул Блохин. — Такому не бывать!

— Я слышала, от тебя жена ушла? — ядовито спро­сила Лиля.

— Точнее, я от нее ушел, — поправил Сева.

— Ну и как без жены? — поинтересовался Сергей.

— Я себе уже другую присмотрел, — ответил Сева.

— Так в чем же дело? — спросила Лиля.

— Она пока замужем... — туманно ответил Сева.

Сергей; усмехнулся: он давно знал, что Сева нерав­нодушен к Лиле. Впрочем, любвеобильный Блохин был неравнодушен ко всем хорошеньким женщинам. Оттого и жена от него ушла.

Поняла и Лиля намек. И хотя она и на минуту не могла представить себя женой Блохина — он ей совсем не нравился, — однако продолжила этот разговор, чтобы позлить Сергея.

— Завидный жених, — с улыбкой заметила она. — За тебя любая бы не прочь...

— Зачем мне любая? — притворно вздохнул Сева.— В моем сердце лишь одна царит...

— Я чувствую себя здесь лишним, — усмехнулся Сер­гей.

— Старик, ты ведь знаешь, что твоя жена — крепость, которую никому не взять, — рассмеялся Блохин.

— Ты так думаешь? — сдерживая улыбку, спросил Сергей.

— Теперь, кажется, я здесь лишняя... — сказала Лиля.