Услышать тебя...
Шрифт:
Лиля налила в стакан воды и попыталась засунуть туда лилии, но они не влезали, тогда она одну за другой опустила их в графин. «Когда же он их нарвал? — подумала Лиля. — Ночью или утром?»
Лилии могли попасть в комнату только через форточку: дверь она на ночь закрыла на ключ. Пробившийся сквозь тюлевую занавеску луч высветил изнутри графин, и Лиле показалось, что блестящие стебли ожили, зашевелились... Наклонившись над графином, она понюхала раскрывшиеся лилии. Они пахли йодом, речной водой и еще чем-то неуловимо нежным. Внезапно Лиля
Сергея Волкова девушка увидела на опушке бора, начинающегося сразу за гостиницей. Уцепившись за железную перекладину, он раскачивался на турнике. Махи все сильнее, и вот — рывок, и загорелое мускулистое тело взметнулось над перекладиной. На мгновение замерло и медленно стало падать вниз... Сергей уверенно вращался на турнике. Лиля вспомнила, что это довольно трудное упражнение называется «крутить солнышко».
С размаху сорвавшись с перекладины, Сергей красиво приземлился, но на ногах не удержался и шлепнулся на примятую траву. Лиля рассмеялась. Он пружинисто вскочил на ноги и уставился на нее.
— Спасибо за лилии, — сказала она. — Только мне больше нравятся полевые цветы.
— Выбросьте их.
— Вы все-таки ночью купались?
— Вода как парное молоко, — улыбнулся Сергей.— Вылезать не хотелось...
— Я не слышала, как вы лилии бросили в форточку. — Я их не бросал.
— Как же они попали в комнату?
— Правда, если они вам не нравятся, выбросьте,— сказал он.
— Вы слышали, как соловей пел на рассвете? — спросила Лиля.
— Соловей на рассвете? — переспросил он. — Нет, не слышал.
— А сейчас слышите? — прислушалась Лиля.
— Это дрозд-пересмешник, — улыбнулся Сергей.— Соловьи весной поют. И не в бору, а в роще.,.
— Я думала, соловей, — разочарованно протянула Лиля.
Откуда-то донесся звонкий удар молота о наковальню. И тут же, будто после вступления царь-колокола, рассыпалась мелкая дробь молотков-колокольчиков. Прошелестела через мост машина. Громко три раза кряду прокричал петух, но ему почему-то никто не отозвался, лишь коротко мекнула коза да глухо застучала бадья о сруб колодца.
— Сергей, — взглянула на него Лиля, — если я не напишу этот очерк, что будет?
— Конец света, — рассмеялся он, но, увидев, что она даже не улыбнулась, прибавил: — Я на всякий случай сделаю несколько лишних снимков... Не будет текста — дадим фотографии с расширенной подписью.
— Я на вас надеюсь, Сережа, — сказала Лиля и, взглянув на часы, вздохнула: — Через час открытие этой... ГРЭС, а мы еще не завтракали…
5
Прополоскав отпечатанные снимки в воде, Сергей промокнул их газетой, свернул в трубку и отправился к редактору. У Голобобова уже ждали его ответственный секретарь дядя Костя и завсельхозотделом Шабанов. Сергей расстелил на огромном редакторском столе газету и разложил снимки. Все склонились над ними. Сергей
— Ишь ты, артист, как снял, — сказал Голобобов.— Прямо Братская ГЭС. Я думаю, эту панораму мы и дадим на первую,полосу.
— Насчет первой полосы я не уверен, — сказал дядя Костя. — Ждем сообщения ТАСС о запуске нового спутника с рекордным весом...
— Фантастика! — восхищенно заметил Шабанов.
— Может, уже по радио передали? — сказал Сергей. Ему не терпелось уйти из кабинета. В отделе культуры есть репродуктор. Наверное, почти все сотрудники собрались там. ч
— Поставим снимок на вторую, а остальные четыре— вот этот, этот и эти два — поместим вместе с текстом на третьей полосе, — продолжал Александр Федо-
Дядя Костя положил макет на мокрые снимки и, низко нагнувшись (он был близорук), стал набрасывать красным карандашом четырехколонник с клише.
— Сколько строк текста? — спросил редактор, взглянув на Шабанова.
— Я еще не видел материала, — ответил тот.
— Мне нужно сто семьдесят строк, — сказал дядя Костя, измерив железной линейкой столбцы на макете.
— Где же текст? — спросил редактор.
Шабанов, моргая голубыми глазами, потер пальцами розовые пухлые щеки, пожал плечами:
— Она еще не пришла.
— Как не пришла? — Голобобов застучал короткими пальцами по столу, а это был недобрый признак.
— Материал на третью полосу буду засылать в набор через три часа, — сказал дядя Костя.
— Пойду посмотрю, может быть, уже на месте,— Шабанов поспешно покинул кабинет.
— Записывала она там хоть что-нибудь? — пытливо взглянул редактор на Волкова.
— Весь блокнот исчиркала, — сказал Сергей.
— Чует мое сердце, подведет нас эта красотка,— вздохнул Голобобов. — Ей-богу, ребята-практиканты гораздо толковее, чем девицы.
Вернулся Шабанов. Лицо у него озабоченное.
— Звонил в гостиницу, и там ее нет, — сказал он.— Исчезла.
— Не потерял ли ты девчонку где-нибудь по дороге? — хмуро пошутил редактор.
— Я разыщу ее, — сказал Сергей.
Забрал промокшую газету вместе со снимками и пошел к двери.
— Если у нее полный завал, забери блокнот и пулей сюда, — бросил вслед редактор. — Будете вместе с Шабановым расшифровывать... Фотоочерк должен быть в газете!
В фотолаборатории Сергей накатал отобранные редактором снимки на стекло и поставил на подоконник. Феликсу сказал, чтобы, как только отглянцуются, сразу начинал ретушировать. Снимки идут в номер. Заглянул в отдел культуры — там действительно полно народу. Поймав его вопрошающий взгляд, Миша Султанов отрицательно покачал головой, мол, сообщения еще не было. Прыгая через ступеньку, Сергей спустился вниз, завел мотоцикл и, оставив на дворе клубок синего дыма, умчался.