Усмиритель душ
Шрифт:
— Уголок торчал, — объяснился он, убирая руку, тронул зеркало заднего вида и улыбнулся, словно ничего особенного не произошло.
У Шэнь Вэя ярко горели уши.
Чжао Юньлань дождался зелёного света и нажал на газ, сосредоточившись на вождении, однако его губы сами собой сложились в хитрющую улыбку.
Шэнь Вэй отвернулся к окну, словно борясь со смущением: Юньланю не было видно, но чудесный румянец в конце
Он как будто постоянно хмурился: красивое лицо было омрачено холодом, далёким и одиноким.
Подниматься в горы было действительно непросто: ухабистая дорога любого заставила бы растеряться. Через шесть или семь часов студенты дружно уснули, но Шэнь Вэй не решался прикрыть глаза: не мог оставить Чжао Юньланя — который, к тому же, выпивал прошлой ночью, — бодрствовать одному.
Дорога постепенно становилась всё уже: край обрыва уже виднелся в каком-то метре от колёс, и забора тут не было и в помине.
К счастью, братец Лан предоставил им хорошие машины, а Чжао Юньлань, несмотря ни на что, вёл ровно и аккуратно.
Между тем, становилось всё холоднее и холоднее. Дорогу укрыл толстый слой снега, и по пути попадалось всё меньше и меньше людей.
Чжао Юньлань сбавил скорость, а потом и вовсе остановил машину, и остальные последовали его примеру.
— Дальше хуже, думаю, пора переобуть машины. — Чжао Юньлань открыл дверь и обернулся к Шэнь Вэю. — Там холодно, оставайся здесь.
Шэнь Вэй молча вышел со своей стороны, намереваясь помочь. На улице было не только холодно, но и ветрено: даже зимняя куртка не спасала от мороза, не говоря уже о тонком выпендрёжном пальто Чжао Юньланя.
Студенты на заднем сидении проснулись и тоже вылезли помогать, но Чжао Юньлань загнал их обратно в машину:
— Мы сами справимся, давайте внутрь, иначе простудитесь!
Вдвоём с Шэнь Вэем они быстро укрепили колёса шипами, едва не отморозив пальцы. Оглянувшись, Юньлань увидел впереди величественную горную цепь: заснеженные вершины словно растворялись в облаках.
Забравшись в тепло, Юньлань позвонил остальным:
— Мы уже близко к ледникам, соблюдайте тишину и не жмите зазря на гудок. Опасайтесь лавин!
Всё вокруг было полностью занесено снегом и льдом. Солнце постепенно садилось, и небо тускнело вместе с ним. Вскоре пропали даже следы шипов впереди, и холод начал потихоньку пробираться в машину.
Ледники становились всё ближе, и с горной вершины вдруг брызнул яркий свет — и сразу пропал.
Чжао Юньлань включил фары. Шэнь Вэй молча сидел рядом с ним, опасаясь
Белый снежный плащ, одевающий горный хребет, до последней минуты отражал яркое закатное небо.
Пока оно не потемнело окончательно.
Двумя студентами в машине были рыжеволосая староста и мальчик в очках. Он тихо спросил Шэнь Вэя:
— Профессор, мы успеем добраться до места? Где будем ночевать?
Шэнь Вэй медлил с ответом, и Чжао Юньлань ответил вместо него:
— Не переживай, Речная Деревня уже близко, мы почти на месте, но…
Его прервала очередная вспышка яркого света впереди, и Юньлань, нахмурившись, остановил машину.
— Что-то с машиной? — нервно спросила рыжеволосая староста.
Шэнь Вэй покачал головой:
— С машиной всё в порядке, но впереди есть какой-то источник света.
— Ты тоже его видишь? — тихо спросил Чжао Юньлань.
Они посмотрели друг на друга и резко помрачнели.
Ощутив перемену настроения, студентка спросила:
— Может, это фонарь?
— Фонарей тут нет. Сидите смирно, — приказал Чжао Юньлань. — В сумках есть шоколад и вяленое мясо, перекусите, если проголодались.
Открыв дверь, он выбрался наружу, и Шэнь Вэй последовал за ним.
Ветер утих, но температура значительно упала. Воздух промёрз насквозь: это был не тот холод, который медленно забирается под одежду. Подобный мороз мгновенно пробирает до костей. Вокруг было тихо: ни ветерка, ни снежинки.
Чжао Юньлань сделал несколько лёгких шагов вперёд.
Где-то вдалеке снова моргнул свет, словно бумажная лампа.
Он был на верном пути.
Расширив глаза, Юньлань бросился назад, распахнул дверь и заставил Шэнь Вэя вернуться в машину. Обернувшись, он посигналил другим оставаться на своих местах и не двигаться, а потом тоже забрался внутрь и запер двери.
Свет блеснул ещё ближе, и в воздухе проступили очертания человеческих фигур.
Обернувшись к студентам, Чжао Юньлань тихо сказал: