Усмиритель: кровавая резня
Шрифт:
От толчков и качки наш герой очнулся. Он поднял голову и посмотрел на меня мутными покрасневшими глазами. Руки я стянул ему за спиной, а ноги связал вместе.
— Как тебя зовут, здоровяк? — дружелюбно спросил я и протянул ему руку. Мужик непроизвольно отдернул голову, думая, что я хочу его ударить. — Я Майкл Денвер, приятно познакомиться. Ах да, у тебя связаны руки, ты не можешь пожать мою ладонь. Ну извини, вот такое дерьмо случается.
Он огляделся и попытался занять сидячее положение, но не смог. Увидел в коридоре безжизненные ноги второго бандита, выглядывающие из-за стены и понял, что случилось.
— Ах ты гавнюк, — прошептал он облизывая сухим губы. — Ах ты гребаный…
Я переложил «Смит-Вессон» в правую руку и опять ударил его основанием рукояти по голове. В этот раз не так сильно, чтобы не потерял сознание. Здоровяк заткнулся и откинул голову назад, поводя глазами в разные стороны.
— Кажется, я задал вопрос, — заметил я и присел рядом на пол. — Очень невежливо, когда я не могу обращаться к тебе по имени. И очень невежливо говорить такие слова, ругаться. А я не хочу быть невежливым. Что сказала бы твоя мама? Ну же, как тебя зовут?
Теперь пленник перестал ругаться, а послушно ответил::
— Я Гарри. Гарри Буффало Близнец.
Молодец, соображает. Вот только смотрит волком. Стоит дать ему малейший шанс, сразу перегрызет горло.
— Морпех? — я посмотрел на татуировку на тыльной стороне запястья. — Сайгон?
Гарри кивнул, пошевелил связанными руками, опять облизал пересохшие губы и пробормотал:
— «Новогоднее» наступление. Я там контужен. А ты что же, откуда знаешь? Ты тогда еще первый подгузник сменил.
Ага, это он про Тетское наступление 1968 года. Видимо, его там ранили и списали со службы. Вернулся домой, не смог адаптироваться. «Вьетнамский» синдром и все такое. Начал пить и баловаться коксом, а там его таланты заметили в банде. Взяли на новую службу.
Я придвинулся к Гарри поближе. Достал нож, схватил за ухо и отрезал. Положил окровавленный кусочек перед ним, для наглядности.
Кровь из обрубка потекла на шею Гарри, запачкала аккуратную бороду и воротник бордовой толстовки. Он захрипел от боли, застонал, но кричать не стал.
Молодец, уважаю. Армейская выучка дает о себе знать.
— Это тебе за моего товарища в мастерской, — любезно объяснил я и потянулся ко второму уху. Гарри попытался отодвинуться и хотел оттолкнуться от меня ногами, но я все равно схватил его за ухо и поднес нож к голове. Тогда Гарри застыл на месте. — А вот это для ответа на вопрос. Где ваша штаб-квартира? Кто главарь, сколько там народу? Давай, выкладывай все.
Гарри придвинулся ухом к лезвию ножа и с ухмылкой посмотрел мне в глаза. Он лежал на полу правым боком, руки за спиной, а ноги согнуты в коленях.
— Да пошел ты куда подальше, щенок, — прохрипел он. Кровь с отрезанного уха продолжала вытекать на шею. — Делай что хочешь, не скажу.
Я покачал головой, наклонился, схватил его за ухо и отрезал второе. Действовал быстро, лезвие отлично заточено, так что мне понадобилось всего одно движение.
Тоже положил отрезанный кусочек перед пленником. Ухо оказалось мягкое и теплое. Гарри застонал от боли, уже громче, чем раньше и заскрипел зубами. Кровь залила пол.
— Ну что же, желание клиента закон для нас. Вот, пожалуйста. Дьявол, теперь придется отмывать пол. — я опять покачал головой и поцокал зубами. — Знакомое зрелище, не правда ли, Гарри? Ты тоже так делал во Вьетнаме? Коллекционировал уши? Послушай, дружище, давай обойдемся без громких слов. Мы с тобой понимаем расклад. Ты же знаешь, что ничего не выйдет. Я изуродую тебя всего, рано или поздно ты сдашься. Все сдаются. Кроме того, я оставлю тебя без очередной дозы. Так что, зачем это ненужное геройство?
Сначала Гарри держался, но при упоминании наркотиков опустил голову на пол, в лужицу крови и испачкал волосы. Тяжело вздохнул.
Я сходил в гараж и принес красную металлическую канистру на один галлон, производства компании «Стэнко», расположенную в Атланте, штат Джорджия со сплошной поперечной ручкой сверху.
Бензин с октановым числом девяносто восемь гулко булькал в канистре и я вылил половину синеватой жидкости на голову Гарри. Он снова застонал от боли, а я присел рядом, достал металлическую посеребренную зажигалку «Король», откинул крышечку, щелкнул колесиком и спросил:
— Ну, готов говорить? У меня мало времени, придется поджечь тебе волосы. Будет очень больно, предупреждаю.
В гостиной тут же резко запахло бензином. С волос и лица Гарри капали капли, он лежал с закрытыми глазами. Потом потряс головой и прошептал:
— Угол улиц Честер и Калдвелла, трехэтажное здание номер двадцать два, там на первом этаже «Аптека Рафа».
Ну вот, наконец-то. Я захлопнул крышку зажигалки, потрепал Гарри по мокрым волосам и ласково похвалил:
— Молодец, хороший мальчик.
Куда пропал чертов Гарри? Изи Томпсон сидел в одном из кресел итальянского дизайна, обтянутым коричневой кожей, на тонких металлических ножках, высотой пятнадцать дюймов. Второе кресло этой же коллекции стояло в девяти футах от него, возле приоткрытого окна.
Чтобы решить, как быть дальше, Изи Томпсон полчаса ходил по кабинету, запретив телохранителю Горилле Бенни впускать кого-либо к нему. В руке он держал незажженную коричневую сигарету элитной марки «Аромат Гаваны» стоимостью пять долларов за пачку.
Глава банды улицы Честер двигался взад-вперед перед массивным письменным столом из тикового шпона, тоже с тонкими стальными острыми ножками и с двухкамерным ящиком для документов, расположенным слева и под поверхностью. Он любил курить и решать так все проблемы. Но сейчас Южный Ветеран забыл о сигаретах.
Он остановился и поднял трубку телефона. Тоже с темно-коричневым корпусом и золотистым циферблатом, тем самым, по которому Изи Томпсон совсем недавно говорил с ныне покойным Ником Джексоном. Постоял, подумал и положил трубку обратно.