Уснуть и только

Лампитт Дина

– Думал, больше уже вас не увижу. Только выехал, как сломалось колесо.

Возница передней телеги пробормотал что-то приветственное в ответ, после чего оба замолчали. Джекилл удовлетворенно улыбался.

Тайная тропа вначале шла вдоль леса, вблизи земель Мсрривезер-Фарм, затем круто пошла вверх, почти прямиком к тому забавному дому, наполовину современному, наполовину выстроенному во времена Тюдоров, который, как знал Джекилл, принадлежал доктору. Сейчас они находились в самой сердцевине долины, и дорога свернула в густой лес, где когда-то были охотничьи угодья владельцев Глинда. Джекиллу, не такому опытному вознице, как другие, с трудом удавалось преодолевать

крутые склоны и повороты, поэтому он очень обрадовался, когда колонна остановилась.

Правда, он не имел представления о том, чем была вызвана остановка, и на всякий случай выпрыгнул из телеги, чтобы быть готовым ко всему.

Но оказалось, что это обычный привал, и Дж килл, успокоившись, осмотрелся вокруг. Он был весьма удивлен, увидев посреди просеки, где они находи ись, развалины обнесенного рвом здания. Над водой все еще нависал мост. Присмотревшись, Джекилл увидел, что из старинной постройки систематически вынимали добротные камни, чтобы использовать их для строительства где-нибудь в другом месте. Но это было не единственное предназначение развалин. Внутри виднелись пирамиды аккуратно сложенных бочек.

Любопытство пересилило осторожность, и Джекилл спросил у стоявшего поблизости контрабандиста:

– Что это за место?

Бросив на него удивленный взгляд, тот ответил.

– Это старинный охотничий домик лордов Глинда. Кажется, его построил Джон Валье, тот, что участвовал в Крестовых походах.

– Ах да, конечно, – поспешно подтвердил Джекилл. – И как это я мог забыть?

Может быть, его собеседник еще испытывал не которые сомнения, но разбираться было уже некогда, из головы колонны раздался голос, предположительно одного из Джарвисов, приказавший продолжать путь. Процессия двинулась дальше по узкой, неудобной дороге, то круто поднимающейся вверх, то спускающейся вниз посреди густого, темного леса. Наконец они вышли к берегу реки Розер. Там, как обнаружил Джекилл, у контрабандистов был еще один перевалочный пункт.

Следуя по течению реки, они добрались почти до самого Бурвоша, а там свернули к морю. Почувствовав его соленое дыхание, лейтенант Джекилл начал бодро насвистывать. Он знал, что впереди его ждет долгая ночь.

Лейтенанту оказалось совсем не так легко, как он рассчитывал, оторваться от обоза контрабандистов. Когда они свернули от берегов реки Розер к морю, позади Джекилла, в хвосте колонны, к его огромному неудовольствию, пристроился хорошо вооруженный Эдвард Джарвис. Остаток пути они проделали, можно сказать, бок о бок с братом главаря контрабандистов. У Джекилла, естественно, не было ни малейшего желания вступать в разговоры со своим попутчиком, однако в какой-то момент Эдвард вдруг сам обратился к нему и деловито распорядился.

– Передашь Лихому его личную партию товара. У него кончился бренди, и он просил, чтобы мы прислали ему бочонок-другой. Справишься?

Джекиллу ничего не оставалось делать, как пойти ва-банк.

– Я не уверен, что узнаю его, господин Джарвис. Я не так уж часто вам помогаю.

Эдвард озадаченно посмотрел на него.

– Ну да, конечно, ты не сможешь, – пробормотал он и, пустив лошадь в галоп, поскакал вперед.

Джекилл, сомневавшийся, так ли он ответил, как следовало, понимал, что настало время исчезнуть, однако в воздухе уже чувствовался привкус соли и издалека доносился вечный дикий рев океана. Лейтенант увидел, как на вершине скалистого утеса несколько раз мигнул и погас фонарь, подавая сигнал пока еще невидимому кораблю. Ответный сигнал вызвал среди контрабандистов бурный взрыв радости, и они начали небезопасный спуск к морю, чтобы до решающего момента спрятаться в прибрежных пещерах или среди скал.

– Спускай повозку вниз, Том, – раздался над ухом Джекилла голос Эдварда Джарвиса, и лейтенант увидел, что Эдвард опять едет радом с ним.

– Хорошо, господин Джарвис, – сердито отозвался он и, натянув поводья, попытался заставить проклятую кобылу ступить на крутую и скользкую тропу.

– Полегче, полегче, тпру-у, – покрикивал он, понимая, что Эдвард наблюдает за каждым его движением.

Лейтенанта охватила ярость, он сердился на себя за то, что оказался в таком дурацком положении; наверняка Эдвард уже разгадал его маскарад и может в любой момент на него наброситься. Потом он вспомнил о своем основополагающем принципе, главное – это благо большинства, и неважно, каким путем оно достигается. Во имя достижения этой высокой цели все средства хороши. Выхватив откуда-то из складок своего одеяния пистолет, лейтенант мгновенно приставил его к голове Эдварда и прошипел.

– Только пикни, и тебе конец. Мне надо, чтобы ты молчал по крайней мере до конца этого путешествия.

С этими словами он стукнул Джарвиса рукояткой по голове и бесстрастно смотрел на то, как Эдвард беззвучно свалился с лошади и остался лежать на каменистой тропе. Оглядевшись, Джекилл убедился, что никто ничего не заметил, и без промедления продолжил спуск.

Шлюпки уже приближались к берегу, и лейтенант увидел, что остальные контрабандисты начали подводить свои телеги к самой воде.

Чтобы не выделяться, он последовал их примеру, гадая, много ли времени еще пройдет, прежде чем кто-нибудь наткнется на лежащего без сознания Эдварда.

Волны с шипением омывали колеса, мужчины хватали и грузили бочонки, и в этом шуме Джекилл не услышал, как кто-то неслышно подкрался к нему сзади. Сильные руки обхватили его и сдернули с повозки, и не успел лейтенант опомниться, как уже лежал на песке, а над ним, держа наготове свою устрашающую дубинку, стоял Эдвард Джарвис.

– Не знаю, кто ты такой, – свирепо произнес разбойник, по лицу которого струились потоки крови, – но еще никто со мной такого не проделывал. Проснешься на дне моря, приятель.

В следующее мгновение дубинка обрушилась на голову лейтенанта; море, небо и звезды закружились в одном стремительном вихре перед его угасающим взором, неся ему забвение.

Глава сорок вторая

Лето наступило как-то внезапно и неожиданно для всех обитателей долины. По утрам поля покрывались светлой дымкой, обещавшей знойный и ясный день, и по мере того как всходило солнце, природа нежилась в ярких сверкающих лучах. Когда наступал полдень, становилось так жарко, что люди старались не выходить из домов. Солнце немилосердно жгло темные леса, над полями зреющей пшеницы высоко в небе парили жаворонки. Только чистая, прозрачная река весело журчала, пробираясь между камнями и омывая берега прохладными струями.

Обитатели дворца предпочитали не показываться на открытом солнце. Филадельфия, в легком мусли новом платье и соломенной шляпке, отсиживалась в беседке, Джордж слонялся без дела, без конца потея под своим огромным париком, Люси сидела под деревом и читала вслух дремавшему с открытым ртом отцу. Найзел сидел на своем привычном месте под раскидистым дубом, но водил кистью куда медленнее, чем всегда, а Томас, одетый, по его понятиям, более чем небрежно, в коротком жилете, бриджах и кепи, играл в теннис с зашедшим их навестить братом, Мэйфилдским викарием.