Успех
Шрифт:
– Не шага, мадам. Что за нелепые в вашем положении мысли о деньгах? Остановил её Шарль.
– Не покидайте своего кресла, это опасно. Поверьте, ваших инопланетных покровителей вовсе не интересует ходящая здесь валюта. Дышите глубже и ждите, за вами скоро прилетят.
– Персики, вино? Давайте скорее знакомится.
– Обратился он к подсевшей под бок красавице.
– Винца, пожалуй. Хотя у нас в России больше любят виски. Меня зовут Галина Прежнева, это псевдоним, понимаете, имя, похожее на одно очень известное в СССР. Приходится делать имидж и забывать о своих интересах, когда хочешь помочь людям. А я только этим и занимаюсь. Мужчин держу на расстоянии, что бы не отвлекаться, ведь мужчине мы должны отдавать всю себя. Все свои мысли,
– Русская смотрела в узкую бородку француза-миллиардера с неутоленной, телесной и душевной жаждой.
– Очень, очень интересно.
– Оживился Шарль, наполняя бокалы гранатовым напитком из чеканного серебряного кувшина.
– И что же вас заботит, драгоценная?
– Судьбы цивилизации. Мы предлагаем людям вот какую помощь...
– Галина изящно отпила и поморщилась.
– Крепленое, но жиденькое. Будем рассуждать так: род людской вымрет под Новый год, неважно от чего. Они здесь все по-своему предсказывают. Нам важен факт, по факту, извините, полный абзац, то есть, извините, бардак. Ну, то есть - мор. А ведь если все вымрут, то большинство прямиком направится в ад, где будет терпеть страшные муки в гиене огненной. Верно?
– Допустим. И что же вы предлагаете? Отпущение грехов и место в раю по сходным ценам?
– Француз обследовал опытным взглядом предоставленное его вниманию декольте, где в складках узорчатого шифона таились весомые прелести.
– Чего продавать!? Мы это не можем. А что не можем, за то не беремся. Мы мыслим реалистически и действуем практически - заранее, то есть превентивно, делаем анестезию посредством гипноза тех частей, которые подвергнуться преимущественно соприкосновению с адским пламенем.
– Карие глаза Галины интимно заглянули в обескураженное (чем?)лицо Шарля.
– Вы меня поняли?
– Признаюсь, озадачен.
– Ах, непонятливый какой! Ой, а по-русски вы чего так чисто говорите, прямо как наш.
– Видите ли, я полиглот.
– Я так и решила, что эмигрант. Только наши люди по-настоящему могут бабки делать. Работать мы умеем и любим. Вот вам пример.
Галина прытко вскочила с тюфяков, выхватила их шандала зеленую свечу и продемонстрировала присутствующим.
– Горит хорошо. Видели, дамы? Кто хочет попробовать? Даже детям известно, что грешников поджаривают на сковороде со стороны мягкого места, поскольку зад в этом случае - самое удобная и чувствительная часть. Ну, смелее, женщины, не робейте, испытайте свои возможности, инопланетяне вам помогут!
– Галина явно перебрала спиртного в этот вечер, что стало неприятно заметно. Кроме того, никто не понял ни единого слова. Присутствующие одухотворенные особы в изумлении смотрели на цирковые манипуляции русской с горящей свечой.
– А ну подержи, товарищ.
– Россиянка вложила свечу в руку Шарля и, развернувшись к нему задом, задрала подол! В среде ясновидящих пронесся ропот, скрипя и звеня креслом, демонстративно ринулась прочь Патриция Сри.
– Жги, Шарлик, не бойся!
– Гражданка Прежнева приспустила черные кружевные трусики, обнажив яблочно румяную ягодицу и захихикала в экстазе: - Жги, парень, крепче! Шарль нерешительно поднес колеблющийся язычок свечи к выпяченному заду, пламя вспыхнуло ярче, коснувшись атласной кожи. Галина застонала, вертя задом.
– Вот это секс!
– Воскликнула Голди.
– Экстра-класс! Я её недооценила...
– Полная анастезия!
– Завопила Галина голосом акробата, выполнившего смертельный трюк. Я ничего не чувствую!!!
– А я чувствую все!
– Воскликнул де Боннар в хмельном упоении: на русском заду пламя не оставляло никаких следов.
6. СЕРДЦА ЧЕТЫРЕХ.
Океан играл черной ночной волной, переливался дегтярным глянцем, нашептывал сумасбродные обещания. Побережье, делая изгиб, образовывало бухту, на левой стороне которой мерцал, спускаясь с холмов город Ангелов. От него разбегалась в обе стороны живая лента шоссе в рубиновом
Широкий пляж, покрытый песком и мелкой галькой, принадлежал вилле "Приятная встреча", арендованной на апрель придирчивым французом Шарлем де Боннаром для проживания с друзьями. Странная компания, если взглянуть со стороны. Но, как известно, позволять себе странности в состоянии лишь очень богатые или вовсе неимущие люди. Де Боннар с полной очевидностью относился к первым и мог рассчитывать на то, что хозяин виллы и её соседи сочтут его экстравагантности милыми капризами, а необычных компаньонов вполне заурядными любителями спокойного отдыха.
"Приятная встреча" находилась в тихом уголке между излучиной впадавшей в океан мелкой речки и обширной территорией стадиона, обсаженного вокруг парковой зеленью. Это привлекало обычно тех, кто ощущал потребность в спорте или хотел остаться в стороне от общественного внимания.
Пронизанный лунным светом парк дремал, испуская ароматы ночных цветов и стрекот цикад, волна шелестела и ласкалась, облизывая маслянистый песок, трое обитателей виллы сидели у воды, устремив напряженные взгляды к играющей лунным серебром дорожке. Двое прямо на камнях, отбрасывая разновеликие тени, третий поотдаль в мягком шезлонге. Одна из отдыхающих особ, а именно та, что устроилась с комфортом и была одета в бирюзовое кружевное неглиже, взглянув на часики со светящимся циферблатом, сообщила искусственным дамским голосом, каким говорят в водевилях сизощекие комики, вырядившиеся в женское платье:
– Молчим уже семьдесят три минуты. Абсолютный рекорд для открытого помещения. Фи, какие вы скучные, мальчики!
– Ты вчера перенапрягся на митинге.
– Отозвался обладатель короткой тени, гибко потягиваясь.
– И вообще - наблюдается перебор в средствах конспирации. Жуткий прикид, макияж, шезлонг и эти - накладные когти! Меня тошнит - пф-ф!...
– Бо Тоне фыркнул, выгибая спину.
– Женщинам вредно сидеть на камнях. Мое дезабелье выписано по самому дорогому каталогу. Косметика, ногти соответствуют голливудским стандартам. М-мм...
– прелесть.
– Ама Релло чмокнула кончики унизанных перстнями пальцев. И сложив ладони рупором, громогласно пробасила: - Нас могут подслушать и подсмотреть. Здесь это модно.
– Исключено. Я был очень придирчив в выборе дома и прежде чем приглашать сюда, все тщательно проверил.
– Сообщил Шарль, не отрывая взгляд от океана.
– Странновато все же ощущать себя по-людски. Полный мрак. Ничего не могу понять...
– Старательно кривя щеки он повозил языком во рту и сплюнул.
– Полная атрофия чертоплюйской железы, дезориентация в людях, во времени, в пространстве. Идиотский сморчок, опущенный отморозок - вот кто я теперь.
– Ты совершенно распоясался, Шарло. Прилепёшить такие определения себе лично - жуткий моветон! О твоих недостатках должны откровенно высказаться другие. Чаще всего - друзья. И вот я, в качестве такового, возмущен до глубины души.
– Сидевший рядом обладатель короткой тени фыркнул.
– В чем, собственно дело? Мы добровольно отказались от большинства привилегий, чтобы попасть сюда. И попали! Но и лишились...
– Бо Тоне быстрой рукой с кошачьей сноровкой почесал за ухом.
– Если честно, я не представлял, какие преимущества теряю. Теоретически - шиш с маслом. А на практике полная лажа выходит. Все ведь всегда было так просто - ловишь смысл и в ширину и в глубину по всем искривлениям неевклидова пространства. Без всякого напряга сечешь любые уровни общения, вроде кинокритика, специализирующегося на Бюнуэле. И вдруг - полная глухота, слепота, интеллектуальная недееспособность. Плоский реализм в трехмерном выражении: вчера, сегодня, завтра. Хочу, не хочу, надо. Плохо, хорошо, ещё лучше. Понятно, не понятно, вовсе не хрена. А вот как их отличишь, шид?