Успех
Шрифт:
Казалось, молчание длилось вечность, но, наконец, он холодно сказал:
– Ваши слова услышаны и поняты. Я вас больше не буду беспокоить. Давайте вернемся в дом.
7
Адриан приехал на следующее утро в одиннадцать. Лиз встретила его у дома и провела в оранжерею, где Рейчел разливала кофе. Если ее. приветствие и было несколько сдержанным, он, казалось, этого не заметил, высказав Уиллису прекрасно сформулированный комплимент относительно планировки сада перед домом, и поздоровался с Райаном без тени антипатии,
Когда пришла ее очередь, она увидела веселые искры в ярко-голубых глазах и почувствовала, как в ответ изогнулись в улыбке ее губы. Адриан старался вести себя примерно, и эта сдержанность была довольно нелегким испытанием для его чувства юмора. Кофе и светский разговор в это время суток были абсолютно чужды ритму его обычной жизни.
Время шло, и стало заметно, что под действием его непринужденного поведения и обаяния Рейчел начинает оттаивать, а к ланчу она уже вела себя совершенно естественно, что явно показывало, какое отношение у нее складывается к этому незнакомцу, который вошел в жизнь ее дочери.
Райан почти не разговаривал, а только с чуть циничной улыбкой наблюдал, как его сестра постепенно сдается. Один раз он поймал на себе взгляд Керри, и его цинизм превратился в нечто почти осязаемое, что, перелетев через стол, больно укололо ее. «Легковерные дураки, – явно думал он. – Бедные легковерные дураки».
Лиз заранее натаскала Адриана, и он в конце концов подвел разговор к живописи, удивив Керри своими тонкими комментариями к трем акварелям, висящим на стене напротив того места, где он сидел.
– Я слышал, что вы предпочитаете писать маслом, – обратился он к Рейчел, когда они вставали из-за стола. – Вы храните результаты в тайне или их можно увидеть?
– Означает ли это, что вы хотите на них посмотреть? – отозвалась та со свойственной ей проницательностью. – Или это Лиз подсказала вам, что дипломатично было бы продемонстрировать интерес к моему хобби?
Улыбка Адриана была обезоруживающей.
– Честно говоря, и то, и другое. В юности мне довольно долго хотелось стать художником. Но это до того, как я заболел театром.
– Тогда вам лучше подняться в мою студию, – сказала Райчел, улыбаясь. – Я пользуюсь маленькой мансардой, потому что там стеклянный потолок и целый день солнце.
– А можно мне тоже пойти? – быстро спросила Керри, которой не хотелось рисковать остаться наедине с Райаном, если вдруг Уиллис решит куда-нибудь отправиться.
– Конечно, если хотите.
На непросвещенный взгляд Керри, полотна, которые Рейчел показала своим гостям, казались не хуже, а в некоторых случаях даже лучше тех, что она видела в галереях в городе. Однако у нее хватило благоразумия не высказывать своего мнения, и она была этому рада, когда Рейчел начала самокритично находить недостатки в своих картинах.
– Здесь я стремилась достичь довольно специфического светового эффекта, – сказала она по поводу одной из картин, – но, кажется, желтый слишком резок. Как вы считаете, Адриан?
Тот рассматривал картину, сузив глаза и склонив голову набок:
– Думаю, вы правы, – согласился он. – Композиция хорошая, и коричневые тона положены неплохо, но эта охра все огрубляет.
– Кто-то говорил о дипломатии? – пробормотала Лиз, со смеющимися глазами увлекая Керри к кипе картин, которые они еще не смотрели. – На его счастье, мама принимает критику, а то он мог бы оказаться за дверью.
– Скорее всего, Адриан подумал о реакции твоей матери, прежде чем решил, что говорить, – негромко ответила Керри. – В том, что касается женщин, он отнюдь не дурак. – Она посмотрела на подругу и улыбнулась: – Счастлива?
– Совершенно. Конечно, мои чувства и планы не изменились бы, если бы они не поладили, но ведь гораздо приятнее знать, что все в порядке. – Лиз перебирала картины с явным безразличием, но вдруг ее пальцы остановились. – А вот эта может тебя заинтересовать.
Керри немного подалась вперед, чтобы увидеть холст поверх ее руки. Портрет заставил ее сердце сжаться, и она почувствовала, что переменилась в лице.
– Он… очень удачный, – еле выговорила девушка.
– Не слишком, – последовал твердый ответ, хотя он сказал мне то, что я хотела узнать. Керри, ты влюблена в Райана, да?
Помолчав мгновение, та тихо ответили:
– Это настолько очевидно?
– Нет. Как раз наоборот. До вчерашнего вечера я даже не была уверена, что он тебе хотя бы нравится.
– До вчерашнего вечера?
– Твое лицо, когда он сказал, что ты хорошо сыграла этот монолог. Это было не просто удовольствие от того, что тебя похвалил крупный артист: на секунду твоя маска спала. Наверное, то, что я сама влюблена, помогло мне прочесть выражение твоего лица. – Лиз замолчала, вернула портрет на место и продолжила тем же тихим, ровным голосом: – Может, это звучит глупо, но я чувствую себя в чем-то виноватой. Если бы ты не согласилась жить со мной, то, вероятно, не имела с ним столько контактов и твои чувства не зашли бы так далеко.
– Ты права, – ответила Керри без всякого выражения. – Это действительно глупо. Не драматизируй, Лиз. Я это переживу.
– А ты совершенно уверена, что он не…
– Да. – Она говорила чуть резко.
– Я просто подумала… Я хочу сказать, мне всегда казалось, что он считает тебя привлекательной женщиной, а не только восхищается твоим талантом.
– Надо думать, он очень многих женщин считает привлекательными, а еще больше женщин считают привлекательным его. – Керри чуть пожала плечами. – Я, конечно, не первая отдала свое сердце твоему дяде и совершенно уверена – не последняя. Ты же сама говорила, что он получает множество писем от поклонниц со всей страны.
– Да, но они не считаются, а ты считаешься.
Не для Райана. Не так, как я хотела бы «считаться». – Она покачала головой. – Забудь об этом, Лиз. Через несколько недель я уже буду на севере с труппой Уоррена, и мы вряд ли снова с ним встретимся.
– Но ты не забудешь нашу дружбу? Я всегда буду рада видеть тебя, когда ты окажешься в городе. Ты должна это знать.
– О чем это вы шепчетесь? – спросил Адриан, подходя к ним сзади. И не дожидаясь ответа, добавил: – А эти тоже ваши, миссис Сазерленд?