Успеть до коллапса
Шрифт:
Рабочие столы, компьютеры, поверхности со смарт стеклом тянулись вдоль окна, за которым можно было видеть огромный зеркальный купол и, конечно же, космос. Стена слева служила личной библиотекой, над дверью, которая вела в лабораторию Йена, поднималась подвижная лестница в вытянутым вдоль потолка балконом, как на стройке. Никакого изыска, но Йену нравилось. Стена справа служила электронной картотекой и календарём, куда были внесены все важные данные участников Совета и их миров. С хронотором Модьйоса не сравнится, но тоже удобно. За ней была личная комната ректора с кроватью и санузлом. По
— Приятель, ты такое пропустил! — подскочил лановец, едва Медан переступил порог.
— Позвольте представить вам доктора Вольфганга Уоррена, протеже иссэ Элестера-А-Трая и лучшего нейрохирурга Джаны. — перебив друга, Медан заговорил на сефити.
— Рад познакомиться, — сказал им Уоррен на также на официальном языке Раудана.
Верон удивлённо глянул на Йена. Тот закончил разговор короткой фразой “свяжусь позже” и выпрямился. Затем подошёл к джанийцу и протянул правую руку.
— Добро пожаловать в Тивейский Университет!
— Благодарю вас, иссэ, — учтиво ответил Уоррен.
Джаниец склонил голову и коснулся левой рукой центра груди. Медан и Верон удивлённо переглянулись: приветствие иссэ было исполнено прекрасно. Мерджи никак не отреагировала: она сидела в кресле, повернувшись к окну.
— Тир Верон Расмор, — к Уоррену подошёл лановец и крепко пожал ему руку.
“Снова он нарушает этикет!” — недовольно подумал Медан. — “Верон, в комнате есть иссэ! Он и должен тебя представить!”
— Поверить не могу: джаниец и протеже Знахаря! — дополнил лановец, не дождавшись ответа Уоррена.
Медан готов был сквозь землю провалиться от стыда за друга. Но, переведя взгляд на сестру, которая никак не участвовала в разговоре, он злобно закусил губу.
“Что ж с тобой такое? Ты никогда не нарушала этикет. Тебя даже иссэ в пример своим детям ставили. Неужели этот старый опрус что-то с тобой сделал?”
Золотистые волосы струились по плечам чуть ли не до самого пола. Давно он не видел её непричёсанной: обычно Мерджи собирала свои шикарные пряди в толстый клубок, оставляя два локона у лица. Янтарные глаза казались потухшими, а на коже не было ни грамма румянца. Тонкое белое платье едва прикрывало хрупкие плечи и невероятно худую фигуру.
“Оды, она что, почти ничего не ела с нашей последней встречи? А эти руки! Кожа на них почти прозрачная!”
— Мой друг имел ввиду, насколько это удивительно, что иссэ Элестер-А-Трай взял в ученики джанийца! — спешно заговорил Йен.
Медан вздрогнул и перевёл взгляд на мужчин. Все трое смотрели на него: Верон — удивлённо, Йен — недовольно, Уоррен — с лёгким интересом учёного.
“Похоже, я сам из-за перелёта и долгой суматохи позабыл про этикет”, — подумал Медан, понимая, что поступил непозволительно при знакомстве: оставил своего гостя и отошёл к сестре. Он тут же шагнул к Уоррену.
— Скажем так: он попросил меня собрать определённую информацию, — ответил доктор Йену. — Таких эм… сборщиков по разным темам у него хватает.
— Я думаю, мы сможем обо всём поговорить в лаборатории, — Медан бросил на Йена требовательный взгляд.
— Да, разумеется, — сказал Грэззол. — Давайте, я покажу вам рабочее место.
Облачённый в чёрно-фиолетовую мантию, Йен изящным движением пригласил доктора в дверь слева. Медан насторожился, и князь заметил его озадаченный взгляд.
— Да, друг, я решил отдать для восстановления душевного здоровья твоей сестры свою библиотеку, — он повернулся к девушке. — Как тебе такая идея, Мерджи? Ты будешь лечиться в той комнате, где, как ты сама говорила, любишь отдыхать душой.
Мерджи не отреагировала на его слова.
— Я полагаю, юной ноат стоит немного отдохнуть и восстановиться после дороги, — негромко сказал Уоррен, но так, чтобы и Мерджи его услышала. — Буду рад всё осмотреть, иссэ, — сказал он Йену.
Затем доктор кивнул Медану, поблагодарив за экскурсию, и вышел через дверь, на которую указал Грэззол.
— А как же твоя библиотека, Йен? — тихо спросил Медан.
— Потом, — сказал князь и вышел следом за Уорреном.
— Забавный джаниец, — Верон кивнул в сторону двери.
Лановец посмотрел на Медана, перевёл взгляд на Мерджи. По тёмно-фиолетовым глазам карлика невозможно было понять, о чём думает. Верон, несмотря на свой простодушный и порой бестактный нрав, был для Медана загадкой. Йена он мог понять: юный князь всегда соблюдал разумный баланс между наукой и человеколюбием, конфликт с отцом тоже легко проявлялся в Грэззоле, но Расморы, эти скрытые приверженцы собственных традиций и хранители родовых тайн, всегда играли на людях роль, и раскусить их было не под силу даже ищейкам с Грохияны.
— Пойду и я что ли гляну на лабораторию. К тому же там ещё не всё готово, и им наверняка понадобится помощь, — сказал Верон, снова надев маску простодушия. — Не беспокойся, — добавил он серьёзным голосом. — С ней всё будет хорошо.
Толкнув медана в локоть своим кулачищем, Верон усмехнулся и вышел за Йеном и Уорреном.
Медан посмотрел на сестру, которая продолжала никак не реагировать на происходящее.
“Нужно будет отменить все лекции с её участием на ближайшие три декады как минимум”, — с горечью подумал он.
— Бессмысленно.
Тихий голос прервал его размышления.
— Мерджи? Что с тобой случилось, а? — Медан обошёл кресло и присел перед ней, преклонив колено. — Скажи мне честно, это всё из-за того старика? Он больше ничего тебе не сделает.
Мерджи смотрела в окно и даже не глянула на брата. Медан аккуратно взял в руки её ладошку.
— Всё это бессмысленно, — тихо сказала его сестра дрожащим голосом.
— Не говори так. Мы теперь под опекой Йена и наконец-то свободны принимать решения. Ты можешь творить здесь всё, что душе угодно. Помнишь, как ты мечтала, что будешь безвылазно сидеть в своём кабинете на орбите Тивеи и проектировать новые шедевры. Поднебесные Чертоги на Аттане, Парящие Сады Мивклеи на Тэтасе, за которые Ноа-Най обещал каждый год обеспечивать шёлком Нани тебя и меня после того, как мы станем совершеннолетними и аж до конца наших дней. А ещё ты не достроила Дворец Водопадов Кестлера на Мурруми и Заккуран на Атше. Кхаджиссан и Урлей очень ждут.