Шрифт:
В науке нет широкой столбовой дороги,
и только тот может достигнуть
ее сияющих вершин, кто, не страшась
усталости, карабкается
по ее каменистым тропам.
Писатель, конечно, должен зарабатывать,
чтобы иметь возможность существовать и писать,
но он ни в коем случае не должен существовать
и писать для того чтобы зарабатывать.
Карл Маркс
Я стоял перед массивным дубовым столом, инкрустированным по периметру янтарными
– Поймите, коллега. Сейчас другие времена. Не только престиж отечественной науки надо поддерживать, но и перед налогоплательщиком отчитываться. И не пространными рассуждениями о переброске двух спаренных фотонов в разные части света. Надо рассказывать так, чтоб понятно было обычным людям – строителям и финансистам. Задачу там поставили, – стрельнул вверх маленькими глазками импозантный мужчина в дорогом костюме. – В связи с этим мы запустили еженедельную научно-популярную передачу о достижениях отечественной науки.
– Ясна диспозиция? – хмыкнул директор института Кристобаль Хозеевич Хунта, кликом мыши остановив на ноутбуке ролик с записью разговора с начальством из РАН. – Сегодня прилетает съёмочная группа из Москвы отснять в институте сюжет для передачи. Надо им экскурсию устроить.
– Вроде бы ясно, – печально протянул я. Намеченный отпуск срывался.
– Думаю, ты мигом со всем управишься, – ласково сказал бывший Великий инквизитор. – Возьми себе в помощники кого-нибудь из сотрудников. Вот, Романа хотя бы.
Я особенно не ободрился.
– Ну, тогда счастливого отпуска, Саша, – лучезарно улыбнулся директор и протянул сухую ладонь.
***
Я и Роман шли по коридору пятого этажа. Секретарь директора, вегетарианец-вурдалак Альфонс, на ходу тыкал стилусом в планшетник, но не отставал. Для сюжета о достижениях НИИЧАВО нам требовался какой-нибудь яркий проект, но где его взять, если до начала отпуска осталось четыре часа? Сотрудники дематериализовывались с громкими чпоками прямо из лабораторий. Главной же проблемой было то, что директор института требовал обязательно показать киношникам известный велосипед для путешествий по литературным мирам. Первая версия безвестно сгинула во время моего испытания на семинаре, а вторая поступила на склад уже с сорванной цепью. Завод в Украине, на котором такие делали, давно превратили в фабрику шоколадных батончиков. Сам изобретатель последние пятнадцать лет пропадал в одной из параллельных вселенных, захватив с собой все чертежи. Я перебирал варианты. До дедлайна оставалось два часа.
Пока мы проходили мимо распахнутых дверей лабораторий отдела Абсолютного Знания, откуда призывно пахло солёными огурцами, меня охватила безумная идея. А что, если всё же удастся починить велосипед? Я поделился этой мыслью с Романом, но он скептически на меня посмотрел. Я решил, что можно попросить Витьку – он как раз улетел на юга, и до Китежграда ему переместиться должно быть недалеко. С этим институтом у Корнеева были давние научно-дружеские отношения.
Я решительно достал смартфон и набрал номер Корнеева. Ойра-Ойра и секретарь благоразумно посторонились. Беспокоить Корнеева, доктора трансгрессионных наук в законном отпуске, может позволить себе разве что очень наивный человек, верящий в мир во всём мире. Например, такой как я.
Мобильник встряхнулся и чуть не вывалился из рук. Прямо с экрана взвился радужный дымок и предстал располневшим до шестидесятого размера Витькой в одних красных плавках и с ядовитой расцветки коктейлем в руке. Маг благодушно ухмылялся. За его спиной розовел закат и пенилось бесконечное синее море. Ойра-Ойра, секретарь и я завистливо вздохнули.
– Здорово, Привалов! – грубо бросил Корнеев. – Всё пашешь?
– Негры пашут, я работаю, – озлился я.
– А чего случилось? Опять аспиранты в моей лаборатории джинна случайно выпустили?
Созерцая недовольного Корнеева, я пожалел, что решился расстроить могучего мага предложением на пару часов забыть об отпуске, и замялся.
– Витька, – пришёл на помощь Ойра-Ойра и помахал рукой. – Видишь ли, какое дело, тут киношникам позарез нужен тот самый литвелосипед Седлового, а цепи же у него нет. Быть может, в Китежграде осталось что-нибудь в запасниках? Ты бы им стукнул по старой памяти, раз уж рядом.
– Тот самый велосипед? А-ха-ха! – ядовито выдохнул Корнеев. – Я в Греции, очнись! В Крым сегодня никто не гоняет. Сервиса никакого, цены чуть ли как не на Ибице, а море может стать ледяным как раз в тот момент, когда солнце жарит как бешеное, – загибал пальцы маг.
– Оставь его, Привалов, – махнул рукой Ойра-Ойра. – Не видишь, товарищ продался капиталистам. Купили они его за коктейльчики.
Корнеев возбудился. Одним махом осушил бокал, звучно рыгнул, на секунду изменив лицо на разевающую пасть морду крокодила, и щёлкнул пальцами.
Доктор трансгрессионных наук, как был мокрый и в одних плавках, но уже без бокала, оказался на расстоянии шага от нас, потирая свою сгоревшую на солнце красную бычью шею. Спереди на плавках я прочитал претенциозную надпись: "Никакой магии".
– Несанкционированное использование психополя в личных целях, – оживился секретарь и ткнул стилусом в планшетник.
– В дубля превращу, нечистый, – неполиткорректно пообещал Корнеев, и секретарь стремительно порозовел и вжался в стенку.
– А что, Привалов, – медовым голосом обратился ко мне Витька. – Если я тебе цепь достану, грант получится выбить?
– Ну, – закашлялся я и глянул на Ойра-Ойру. Роман сделал вид, что изучает прожжённый в трёх местах кислотными бомбами третьекурсников потолок. Как замдекана по научной части я был вынужден отклонить проект лаборатории Романа в этом году. По разным причинам. Витька напрашивался на третий грант.
– Выбью, – наконец собрался с силами я и заискивающе сказал. – Ты уж придумай что-нибудь
– Окей. – Витька, щёлкнул пальцами и исчез. Его легковерность была объяснима – он всегда добивался ему обещанного.
– Уважаемый профессор, а ведет себя как хулиган! – яростно рыкнул секретарь, увидев, что опасность миновала, и расстегнул воротник белоснежной рубашки.
– А мне вот ты не выбил, – мягко заметил Роман.
– Исправлюсь, – твёрдо пообещал я и мне стало стыдно. – Только надо вам задачу работы переписать. И больше публикаций по теме включить.