Уст твоих бурный ветер
Шрифт:
– Кару?
– язвительно переспросил Барадаил.
– Кару? Ты думаешь, твои вопли под пыткой компенсируют тот факт, что сволочной посланник имеет меня, Великого Скотовода, как хочет? Ты выяснил, откуда он берется? Куда и как исчезает? В прошлый раз я приказал тебе выяснить, на кого он работает. Выяснил? Хотя бы приблизительно? Нет. Не пытайся выглядеть идиотом, Суддар, ты прекрасно знаешь, что мне незачем наказывать тебя. Ты работаешь как можешь, а молока от кобылы битьем не добьешься. Имей в виду - я не стану пороть тебя за нерадивость. Другого я бы выкинул на улицу за чрезмерную глупость, но
Суддар смиренно поклонился до самого пола и, пятясь, вышел. Уже за дверями малого приемного покоя он повернулся и широким шагом направился к себе. Под ноги попался мальчишка-разносчик воды, и начальник тайной канцелярии, срывая злобу, с силой пихнул его в сторону. Мальчишка покатился по навощенному полу, осколки высоких хрустальных бокалов с мелодичным звоном полетели в стороны. Придворные карасями брызгали в боковые коридоры, чтобы не попасть рассвирепевшему главе тайной полиции под горячую руку.
Он с силой распахнул тяжелую занавесь, скрывающую проход в его личные покои. Тарона полуразвалилась на софе красного дерева и лебяжьего пуха, скучающе перебирая смарагды в своем ожерелье. Как бы не ярился Суддар, у него все равно перехватило дух от ее красоты, как и всегда при встрече с ней.
– Ну что?
– мурлыкнула королева тарсаков, сладко потягиваясь.
– Вставил тебе хозяин по самые помидоры? Можешь не отвечать, но мне так нравится серовато-пурпурный оттенок твоего лица…
Суддар со злостью швырнул в стену тонкий серебряный кубок с недопитым вином. Кубок ударился о парчовую драпировку и со звоном упал на пол. По занавеси расплылось большое мокрое пятно.
– Кретин!
– зло сказал он.
– И не Барадаил кретин, а я. А он полностью прав. Эта скотина имеет нас как хочет. Когда впервые увидел северянина пять лет назад, я сказал себе - вот еще один жулик и вор, которого можно купить за пару золотых. Ха!
– Он яростно пнул софу.
– Неделю назад мои люди передали ему предложение - три тысячи золотых только за одну приватную встречу. И что, ты думаешь? Я получил записку, в которой мерзавец сообщает о ее нецелесообразности!
– Ну, он явно не дурак, - лениво заметила Тарона, поигрывая вплетенной в волосы кисточкой.
– Он прекрасно знает, что твои приватные беседы кончаются пыточной камерой. Взял бы его человека, что письмо принес, поговорил бы с ним, вдруг да узнал бы что интересное.
– Да кого брать!
– заорал ар-Хотан.
– Мои люди перетряхнули дворец сверху донизу, но так и не поняли, как записка оказалась у меня на покрывале, на той самой софе, где сейчас валяешься ты! Извини, - сразу поправился он.
– Против тебя на софе я ничего не имею, наоборот. Но как пергамент попал ко мне в комнату? По воздуху прилетел?
– Успокойся, мой волчонок, - успокаивающе сказала ему Тарона, поднявшись и положив руки ему на плечи.
– Подумаешь, какой-то посланник. В конце концов, таскается взад-вперед - и пусть себе… Кто-то ведь должен носить письма.
Суддар глубоко вдохнул запах ее мускуса и отвернулся, пытаясь не утонуть в глубоких глазах королевы раньше времени. Следовало сначала переговорить о делах.
– Не думаю, что он просто
– Что-то в нем странное. Ну где ты еще видела посланника, держащего собственную агентуру? Да еще так, что я ее найти не могу? Кстати, как там твои люди, ничего не выяснили?
– Выяснили, - безразлично сказала Тарона.
– Твои маленькие боги действительно умеют говорить издалека. Один из четырех караванов рассеял засаду и ушел без потерь. Нанятые бериуты разбежались по всему Сураграшу, двое моих людей погибли, твой человек уцелел и даже не оцарапан, но не в своем уме. Твердит какие-то небылицы про безымянный ужас. Мужчины, что с них взять. Караван принадлежал некоему Мехату, с которым нашего общего друга уже видели вместе. Хорошие у тебя статуэтки. Может, все-таки подаришь мне парочку, а, свет моих очей?
– Ее пальчики ловко распустили кушак ар-Хотана, и теперь ноготки королевы бегали по его телу.
– Не могу… - слабо сказал дворецкий, сжимая ее руки в своих.
– Милая, ты же знаешь - для тебя все, что угодно, но Истинные Боги сказали - нет. Только мне. Кроме того, их надо часто кормить, а еды для них мало и появляется она нерегулярно. Так, говоришь, Мехат?… - он попытался отстраниться.
– Мехат, - подтвердила Тарона, снова прижимаясь в нему. Ее пальцы мгновенно справились с завязками шаровар Суддара, и теперь гуляли в самых сладостных местах.
– Но какое нам сейчас дело до какого-то червя? Ведь правда?
– Правда, - окончательно сдался Суддар. О делах, в конце концов, можно поговорить и позже. Тарона отступила на шаг, подняла руки, и ее легкий полупрозрачный халтон змеиной кожей сполз на пол. Нагая, она развела руки в сторону медленно повернулась вокруг. Шаровары царедворца, лишенные поддержки, тоже сползли на пол, и его мужское достоинство недвусмысленно выдавало истинные чувства.
– Иди ко мне, моя ненаглядная эфа. Я так скучал по тебе!
– О, любимый!
– выдохнула Тарона ему в ухо.
Ранним утром Элиза проснулась от того, что ей на голову обрушился водопад. Она резко села, пытаясь отмахиваться руками.
– Как… ах-х-х-х… что… - еле выговорила она, отплевываясь.
– Ничего особенного, - любезно сообщила ей Мира, отставляя горшок с водой в сторону.
– Утро. Подъем.
– Утро?
– поразилась Элиза, дико озираясь по сторонам. Сквозь занавешивающую проемы ткань чернело предутреннее небо, где-то на востоке слегка украшенное розовым. Громко свиристели цикады, радующиеся ночной прохладе.
– Уже утро?
– А то!
– злорадно ухмыльнулась Мира.
– Половина шестого. Давай, давай, через полчаса завтрак, а ты еще не умыта. Или тебя еще раз полить? Тогда можно засчитать полноценную помывку.
– Не знаю я, что такое половина шестого, - Элиза отбросила промокшее одеяло и стала на ощупь искать рубаху, - но случалось, что сейчас я только дрыхнуть заваливалась…
– Перемены полезны, - дернула ее за мокрую прядь Мира.
– Приводи себя в порядок и дуй в столовую. Не вздумай снова завалиться - без завтрака останешься, а от Криогара все равно не отделаешься. Он не я, возьмет за волосы и оттащит куда следует. Да не эту рубаху одевай, рабочую, ту, что вчера выдали. И штаны - тоже.