Уст твоих бурный ветер
Шрифт:
– Да все нормально!
– вспылила Элиза.
– Что ты ко мне привязалась? Мне твой раб полударий обещал! Давай мне деньгу - я уматываю…
– Да куда ты пойдешь в таком состоянии, - женщина опять вздохнула и встала со стула.
– Подожди немного…
Она ненадолго вышла из комнаты. Элиза еще раз огляделась вокруг. Стены глинобитные, пол земляной, хотя и чисто подметенный. Грубый шкаф, табурет и колченогий стол - все убранство. Ни ковриков, ни вышивок на стенах, занавески грубые и темные. Типичный наемный дом… Бежать? Тело почти не слушается. Что от нее нужно? Неужели действительно в какую-то историю вляпалась?
Женщина вернулась с подносом, на котором дымились две глиняных кружки.
– Ну-тко, малышка, попей бульончику. Не век же внутривенно питаться… - непонятно сказала она. Элиза хотела послать эту дурищу с ее "малышкой" подальше, но до ее ноздрей донесся невозможный, божественный запах мясного отвара. Подавив раздражение, она с помощью Миры устроилась полусидя и, двумя руками ухватив кружку, начала осторожно глотать варево. Кружка жгла ладони, но она приспособилась удерживать ее забинтованными пальцами. Желудок выл от голода, но позориться она не собиралась, а потому пила мелкими осторожными глотками.
Когда бульон кончился, Элиза откинулась на подушку. В животе грела приятная тяжесть. Страшно захотелось спать, но Мира чуть ли не силой заставила ее выпить содержимое второй кружки. Жидкость в ней ощутимо горчила, отдавала травяным запахом.
– Укрепляющий настой, - пояснила Мира.
– Не помешает. Завтра с утречка тебя кашей покормим, а там можно начинать нормальную пищу лопать. А вот теперь поспи, родная.
– Погоди, - заплетающимся языком попыталась остановить ее Элиза.
– Почему вы меня так… так обихаживаете?
– Все завтра, - улыбнулась ей Мира.
– А теперь спи, утенок.
Она вышла за дверь. Элиза попыталась еще о чем-то подумать, но провалилась в сон без сновидений.
На следующее утро ее разбудило осторожное прикосновение к руке.
– Просыпайся, малышка, - ласково сказал голос.
– Да, мама… - сонно ответила Элиза.
– Еще чуть-чуть… - И тут же словно вынырнула из омута на поверхность. Она резко села - тело снова слушалось ее.
– Лежи, - Мира осторожно опрокинула ее обратно на простыни.
– Как чувствуешь себя?
– Ничего, - буркнула Элиза.
– Можно встать?
– Не стоит, - задумчиво проговорила Мира.
– Как врач говорю - до завтра лучше бы полежать. Но тебя ведь в койке не удержишь, так? Хоть подумай сама - когда еще доведется на чистых простынях понежиться? Тюфяк хоть и соломенный, да все лучше голой земли.
– Обойдусь, - Элиза презрительно мотнула головой.
– Жрать хочу.
– Сейчас принесу, - кивнула Мира.
Из еды дали какую-то непонятную сладкую кашу и опять бульон. Вскоре Элиза почувствовала, что неплохо бы и до ветру сходить. Она решительно села на кровати, преодолев легкое головокружение, и стала озираться по сторонам.
– Что потеряла?
– осведомилась Мира, собирая посуду на поднос.
– Одежду! Или мне голой ходить?
– огрызнулась Элиза.
– В шкафу!
– сообщила Мира, выходя из комнаты.
– Горшок под кроватью, - добавила она уже из другой комнаты.
Одевшись - штаны и рубаха оказались выстираны и заштопаны - и причесав волосы пятерней, Элиза подошла к двери и осторожно выглянула. Мира стояла у таза и задумчиво протирала тарелку.
– Встала, - констатировала она.
– Ай, маладца. Далеко пойдешь, если на ровном месте не запнешься.
– Слушай, г… госпожа… - слегка запнулась девушка. Она не имела ни малейшего понятия, что это за тетка и как с ней себя вести. По виду вроде не из благородных, но заколка, но манера держаться, но явно не голодное лицо… В Граше существовало лишь два сорта людей: те, что обжираются, и те, кто голодают. Мира не походила ни на тех, ни на других. Чужеземка? Говорят, тарсачки своих мужиков в горсти держат, помыкают как хотят… Но на тех тарсачек, что она видела раньше, Мира походила лишь скулами и разрезом глаз.
– Госпожа, - повторила она, решив на всякий случай быть вежливой, - я не понимаю, что тебе от меня надо. Я всего лишь помогала донести кувшин рабу вчера… - она опять запнулась, - позавчера вечером. Я разбила кувшин, я виновата, да, но мне нечем заплатить…
– Забудь про кувшин, - Мира осторожно поставила тарелку на стол.
– У Тилоса вечно какие-то внезапные идеи. На мой взгляд, нужно работать куда проще. Ты, милая Наседка, сама догадываешься, что не просто так мы тебя подобрали и выхаживали…
– И для чего?
– вновь ощетинилась Элиза.
– Может, скажешь наконец?
– Тилос появится - сам объяснит, - покачала Мира головой.
– Скоро уже, через полчаса, не позже. Побудь пока у себя в комнате, ладно?
Элиза пожала плечами и вернулась "к себе". Впрочем, на месте не сиделось. Спать совершенно не хотелось, а сидеть без дела оказалось решительно скучно. Она прошлась по комнатушке, выглянула в окно - все те же опостылевшие глинобитные стены - и села на кровать. Спустя какое-то время, чуть ли ни целую вечность, она снова встала и начала мерить комнату шагами.
– Скучаешь?
– спросила Мира, входя в комнату.
– Хочешь голову занять?
– Чего?
– удивилась Элиза.
– Это как?
– Смотри, - Мира положила на стол пергамент с рисунками.
– Видишь - вот треугольник, вот квадрат, а вот - круг.
– Знаю, не маленькая, - фыркнула девушка.
– Хорошо, - не меняя тона, продолжила Мира.
– Теперь смотри: если мы расположим фигурки так, так и так, то что надо нарисовать здесь? Ну?
Элиза недоверчиво уставилась на рисунки. Круг, квадрат, крест… Круг, крест, квадрат… Квадрат, крест…