Усталая смерть
Шрифт:
— За свою беспокойся. За нее сейчас никто и гроша ломаного не даст.
— Стреляй. У меня работа такая. А девчонку оставь. Поди, дурочка сама тебя впустила, а ты неблагодарный, ствол ей к виску приставил. Где же твое изысканное воспитание?
— Я знаю, на что иду, и ты мне, мент, свои басни не читай. Хотел по-тихому меня взять? Не выйдет!
— Да это я хотел тебя по-тихому взять, — вмешался Журавлев. — Я специалист по таким, как ты. Даже оружия с собой не ношу, а хватаю вас голыми руками с помощью отмычки. — Вадим показал ему железный крючок, подбросил его, поймал, покрутил в руках и добавил: — Отличная штука. Безотказная. Хочешь глянуть? Лови!
И он подкинул отмычку вверх, а сам бросился на пол и подкатился к ногам девушки. Парень дважды выстрелил, пытаясь его остановить, но обе пули ушли в пол. Третий выстрел сделал Марецкий. Его пуля попала в цель, размозжив голову бандита.
Журавлев схватил девушку за ноги и дернул на себя. Она накрыла его словно одеялом. Игорь пошатнулся, сделал шаг назад и повалился на бок.
Долго еще у них стоял звон в ушах. Девушка потеряла сознание. Вадим сорвал пластырь с ее рта и уложил на диван.
На окне лежал бинокль. Марецкий глянул на него и хмыкнул.
— На таком пустяке засыпался, — обернувшись, добавил он. — Ты уж тут с хозяйкой повозись. У тебя опыт по части женщин. Умеешь с ними находить общий язык. А я пошел вниз. Пора выставлять оцепление и эвакуировать всех из башни, на которой часы начали отбивать полдень.
Приучил он их к спокойному режиму езды, расслабились. Результат не заставил себя ждать.
«Нива» свернула к Жаворонкам. У переезда она съехала на обочину и резко сорвалась с места. Проезд между стоящими в очереди машинами и крутым оврагом был минимальным. Герман рванул вперед, цепляя по пути стоящие машины. Он обошел три десятка автомобилей, сбил закрывающийся шлагбаум и проскочил на другую сторону железнодорожной колеи под самым носом поезда. Товарный состав даже не пытался тормозить.
— Ушел! — Все, что могла сказать Задорина, сидя в машине в самом хвосте очереди.
— Куда он денется, Ксения Михална? — оправдывался шофер. — Проскочит через Жаворонки, а дальше? Повернет на Кубинку, там пост. К Москве — опять пост. Ребята перехватят!
— Его нельзя останавливать.
— Надо поднять в воздух вертолеты, они его поведут дальше. Не иголка же.
— Вертолеты нам запретили использовать. — Она на секунду задумалась. — Постой-постой. А почему его братец так боится вертолетов? — Она повернулась к диспетчеру. — Скажите, Петр Матвеич, а на военных аэродромах есть вертолеты?
— Не на всех. База в Наро-Фоминске использует транспортную военную авиацию. Так что им они не нужны. А вот в Кубинке и под Тучковом вертолеты должны быть.
— Про Тучково вы мне ничего не говорили.
— Там учебный аэродром. Десантники отрабатывают прыжки с парашютами.
— Но это же самолеты?
— Конечно. Но вы спрашиваете о военной авиации?
— Я спрашиваю о крыльях. Теперь это уже не имеет значения. Придется давать новое задание генералу Черногорову. Бедный мужик, он только и делает, что выполняет задания подчиненных.
Ксения взялась за телефонную трубку.
Герман Поплавский в эту секунду тоже держал в руках телефонную трубку, третью по счету. Он получал последние инструкции.
— Первый переулок от улицы Гоголя налево. Шестой дом справа. Ключи под ковриком водительского сиденья. Гараж справа. Сменишь машину, одежду и документы. Все в машине, включая дальнейшие инструкции. Тронешься в путь через два часа. Суматоха стихнет…
Связь оборвалась.
Диспетчер объявил о временных неполадках, извинился и добавил, что связь будет восстановлена, как только устранят неисправности на линии.
Юрий Поплавский отбросил телефон. Он ждал брата в лесу у костра на тихой поляне. Вертолет должен прилететь в пять вечера. График сбился по вине Тихвинского, который не сумел поставить авиаторам жесткие условия и пошел у них на поводу. Задержка могла им дорого обойтись. Но главная задача, как он считал, уже выполнена. Герман сумел уйти от преследователей, и теперь ему ничего не грозит. Дальше он поедет по проселочным дорогам, в гараже для него приготовлены дряхлый самосвал со щебнем, промасленная телогрейка, кепка и грим. Такую машину никто всерьез не воспримет спустя два часа. Минуя крупные дороги, Герману придется сделать большой крюк, но к лесу он подъедет не замеченным со стороны полей, не видимых с шоссейных дорог.
Сейчас его беспокоил совсем другой вопрос. Ни один из телефонов сотовой связи не работал. Так быть не может. Вся связь московских линий в одночасье сломаться не способна. Значит, ФСБ либо милиция определили объект и отключили связь, чтобы он не смог держать ситуацию под контролем. Такое не исключалось. Он и это предусмотрел. Двадцать минут хода, и он будет в поселке Луково, а там есть городской телефон в магазине. А это значит, что он может отдать приказ через пейджер, которым снабдил своих людей. Не так просто выбить его из седла. Времени у него хватало. Он может не торопиться. Никто уже не способен переломить ход событий.
Попытки Василия куда-то дозвониться ни к чему не приводили. Городская линия работала, но сотовая связь молчала. Он не знал, что ему делать. И вот наконец на поясе брюк сработал зуммер пейджера. Он снял его и прочел полученную информацию: «Проверить объект! «Присутствие Джека» — начинайте!»
«Присутствие Джека» означало оцепление, милицию, саперов, эвакуацию.
Нет, Василий и не думал лезть головой в пекло. Они заняли заранее подготовленную позицию в самом надежном месте, возле заброшенных железнодорожных путей, где гнили старые вагоны. Тут, кроме ворон и голодных отощавших псов, не найдешь ни одной живой души. Уйти, потерять дислокацию, засветиться? Зачем? Хозяин уже не сможет проверить, что происходило на площади в это время.
— Пора начинать, — громко заявил Василий и достал из портфеля компьютер.
Алексей вздрогнул, а Яков даже голову не повернул.
— Что мандражируешь? Настал твой час, Алеша. Командовать парадом велено тебе! Набирай код.
Белоусов положил ноутбук к себе на колени.
— Диктуй, Вася. Сейчас пальнем!
Василий рассмеялся.
— Правильно. Вошел во вкус. Молодец! 3641202.
— Что толку убивать беззащитных? Примитивное убийство.
— Убьешь одного — это убийство. Десяток уничтожишь — ты маньяк. Тысячи погубишь — ты победитель! Вот в чем разница. А ты говоришь — дурак! В дураках ты остался, Алеша!