Усталые звери
Шрифт:
Я улыбнулся:
– Синьор Гримальди сказал мне то же самое, когда отправлял сюда.
– Потому, что это правда и Карло всегда это знал.
– Так зачем ты пришел?
– Ты видел того, кто стрелял в Луку?
Я замялся, пытаясь вникнуть, кто такой Лука, но быстро понял, что речь идет о парне, погибшем в автомастерской.
– Нет, не видел. Стреляли сквозь дверь. Скарцони, стреляли в меня, а не в Луку. Вы ведь узнали о том, что я в городе, от шерифа или от одного из его людей?
– Да, от сопляка Джима Мюррея. Он помощник шерифа.
– Лет семнадцать, высокий, худой, визглявый голос и понтов полные штаны?
– Да,
– Я встретил его на въезде в город и сказал, зачем я здесь и где меня искать, более того, я сказал ему идти с этим к шерифу, понимая, что шериф побежит, либо к вам, либо к Пакстону…
Старик продолжил за меня:
– А шериф побежал в обе стороны сразу!
Далее последовало какое-то редкое ругательство по-итальянски.
– Скарцони, я примерно понимаю, что происходит в городе, и действительно хочу, чтобы победили именно вы. В конце концов, выживание Фрэнки в некотором смысле является частью моего задания. С ним делать дела бессмысленно – ты сам это понимаешь, потому и пришел. Помоги мне и все разрешится пусть не безболезненно, но хотя бы быстро.
Старик допил кефир, вытер рот рукавом и посмотрел на меня:
– Чего ты хочешь?
7
Первое, что меня интересовало, это рассказ о появлении итальянцев в Гамбурге и начале их противостояния с Пакстоном. Мне нужна была информация из первых рук. Фрэнки со своими людьми появился здесь два с половиной года назад. Они скитались некоторое время, но нигде не могли закрепиться. К тому моменту у Фрэнки оставалось четыре солдата, включая Скарцони. Гамбург был их последним шансом. Фрэнки имел знакомства с той стороны границы и смог договориться о транзите новехонького оружия прямо со складов мексиканской армии. Поначалу все было тихо и спокойно. Городок был занят ирландцами и Фрэнки продемонстрировал Пакстону свою лояльность, даже платил процент от сделок некоторое время.
Схема выглядела следующим образом: раз в две недели из Мексики приходил груз. Фрэнки получал этот груз и выставлял в своем оружейном магазине. Разумеется не для всех желающих. Через пару дней после получения груза в магазине появлялся перекупщик из Луизианы. Всегда один и тот же. Он покупал весь груз, как бы по закону. На случай вопросов от властей у Фрэнки были нужные документы и разрешения, но вопросов, как ни странно, не последовало ни разу. Перекупщиком, разумеется, был человек «семьи». Груз уходил в Луизиану, а затем расползался по всему Восточному побережью. Хороший бизнес.
Всех все устраивало. Пакстон так и не заимел серьезных связей в Мексике и потому не мог рассчитывать на богатые караваны, а так он имел процент за «крышу» и сохранял хорошие отношения с итальянцами. Всех все устраивало, кроме Фрэнки, которому хотелось, конечно, быть полноправным хозяином города. Он начал копить силы, а потом ударил по Пакстону, но ирландец за свое место держался крепко. В итоге больше двадцати трупов и сохранение статус-кво. Поняв, что оказались на настоящей войне, местные похватали пожитки и стали разбегаться, кто куда. Остались только те, кому некуда было идти, и те, кому на все было плевать.
Неизвестно сколько бы продлилась эта буча, но старый мэр, который был большим другом и сторонником Пакстона, наплевал на эту дружбу, вызвал рейнджера5… а потом разбился в автоаварии. Скарцони всерьез уверял меня, что авария была
Все или почти все из этого я уже знал. Добавились новые детали, но ничего решающе важного. Скарцони замолчал. Я пил воду и оценивал услышанное. Опускался вечер. В моей голове возник вопрос, который старик совершенно обошел стороной:
– Что случилось между Фрэнки и Пакстоном? Фрэнки за что-то его очень конкретно ненавидит. Больше, чем просто конкурента.
Скарцони неожиданно тяжело вздохнул, потом посмотрел на Лу и крикнул:
– Виски мистеру Смиту, Лу, и мне еще кефира!
Несмотря на приближающийся вечер, зал почти не заполнялся – похоже, жители Гамбурга были не особенно горазды развлекаться в нынешние времена. Виски появилось передо мной через пару минут. Скарцони выпил пол бокала кефира сразу, а я повременил с выпивкой и решил вместо этого закурить. Старик заговорил:
– Ты знаешь, Франческо ведь не такой уж и плохой парень. Просто невезучий до ужаса! Мать умерла, отец все время был черти где. Карло-то всегда был, как кремень, а Франческо не такой… Прибыв в Гамбург, он встретил одну ба… женщину. Тогда эта дыра еще не была такой мертвой и безнадежной, попадались в ней и свои сокровища. Она жила на ранчо неподалеку. Вдова с двумя детьми. На семь лет старше Франческо и не итальянка, даже не католичка – доны таких в жены не берут. И все же что-то у них завертелось. Когда пошла буча с Пакстоном, Франческо поставил людей у ее ранчо. Троих. Нужно было поставить больше. В пожаре никто не выжил. Из-за чего начался пожар, никто не знает. Франческо сразу решил, что это работа ирландцев, а Пакстон – кусок дерьма! – еще и издевался над ним, посмеивался…
– С тех пор Фрэнки орет на всех подряд?
– Нет, таким он был всегда. Но с тех пор он избивает шлюх до крови… Если ты хотел помирить этих двоих, мистер Смит, то хрена с два. Для Франческо уничтожение Пакстона, это вендетта. Знаешь, что это?
Я кивнул.
– Мир в Гамбурге никогда не наступал, мистер Смит – мы просто на время перестали друг в друга стрелять. Теперь это время кончилось.
– А что послужило к этому толчком? Кто начал?
– Трудно сказать. Две недели назад пьяная драка между нашими и их бойцами закончилась двумя трупами. С тех пор и понеслось. Мы потеряли уже пятерых. Они троих или четверых. Самое идиотское, что все происходит спонтанно. Без приказа, без плана. Кто стрелял? В кого стреляли? Что именно привело к ссоре? Не думал, что скажу это когда-нибудь, но нам бы не помешал хороший коп…
– А ты уверен, что вы сражаетесь лишь друг с другом?
– Что ты имеешь в виду?
– Синьор Гримальди сделал предположение, что вас может намеренно стравливать кто-то третий. Ты не думал об этом?
Скарцони задумался, перевернув пустой бокал из-под кефира и шумно водя им по грубой поверхности стола. Привычка что ли? Старик заговорил, так и не прекратив своего занятия:
– А зачем кому-то ломиться в наш гадюшник?
– А зачем вам было ломиться в занятое гнездо два года назад?