Устоять невозможно
Шрифт:
— Это и есть ответ на твой вопрос. У него тоже никого нет и он не хочет, чтобы ты переживала. Наверное уже все порешал за твоей спиной. Ты же знаешь какие мужчины упертые.
— Да, — тяжело вздохнула я. — Знаю, — согласилась с ней, вспомнив о Смолове.
— Ладно, я пойду собираться, а ты звони Саше. Если что понадобится, то позвони мне и я прибегу, возьму. Да и вообще звони. Но тот молодой человек просил приглядеть за тобой до вечера, а потом снова заступит на пост, — я улыбнулась после последних слов. — У тебя даже глаза загорелись, когда я о нем упомянула. Только раньше я его здесь не видела…
— Раньше
— Ооо курортный роман, — мечтательно протянула тётя Люся. — Это так романтично.
Мы одновременно улыбнулись, тётя Люся похлопала меня по руке и поднялась. Кивнула в сторону контейнера с пирожками:
— Ешь, пока горячие. Там, если что, рассчитано на двоих, — намекала, что и на Рому хватит?
Я снова расплылась в улыбке и поблагодарила женщину. Тётя Люся ушла, а у меня внутри от нашего с ней разговора приятный осадок остался и надежда, что все ещё будет хорошо.
27 глава
Яна
Я сидела на кухне и смотрела отсутствующим взглядом в телевизор. Даже не понимая толком, что там показывали и о чем вещали, думала о том, придет ли сегодня Рома или больше нет? И кажется подсознательно его ждала? Послышался звук открываемой двери и я подскочила со стула, ощущая волнение и трепет. А что если это снова тетя Люся? Вышла в прихожую и увидела мужчину. Он снял пальто и повесил его на вешалку, разулся, пока я молча наблюдала за ним.
— Привет, — Рома поднял лицо, заметив меня.
— Привет, — улыбнулся в ответ. — Спящая принцесса наконец-то пришла в себя и проснулась?
— Почти, — словно и не было никаких недоразумений между нами. Мужчина себя вел так, будто мы уже много лет знали друг друга. — Ты голоден? — тихо спросила я.
— Не так чтобы сильно, но чаем бы перехватился, — приблизился и заглянул мне в лицо.
— Тетя Люся, соседка, ты так ее покорил, что она напекла для тебя пирожков… — его присутствие в моем доме вызывало двоякое чувство.
— Правда? — он поднял изумленно брови и улыбнулся своей хитрой и обворожительной улыбкой.
— Правда. Мой руки, а я пока налью тебе чая, — развернулась и пошла на кухню.
Рома появился на той спустя пять минут. Чайник как раз вскипел и я собиралась налить ему в стакан кипятка, но мужская рука перехватила мою руку, он поглядел на меня сосредоточенным взглядом.
— Кажется пришла пора поговорить? — серьезно спросил он.
Я вся сжалась под этим взглядом и вспомнила о нашем сексе в гримерке фотостудии. Мечтала ли я о новых прикосновения мужчины? Мечтала! У меня тело дрожало от одного только воспоминания какими обжигающими были его прикосновения и сильные толчки направленные в меня. С того самого дня, вернувшись домой, я поняла, что не смогла бы больше принять никакого другого мужчину. Это осознание ошеломляло и в то же время заставляло грустить. Я ведь совсем не мечтала о таком. И мужчину не хотела впускать в свою жизнь. Вообще ни о чем не мечтала и не рассматривала в своей жизни больше отношений и мужчин. Но у судьбы были другие планы…
— Давай поговорим, — отозвалась я, закусила губу, смотря в синие бездонные
— Я знаю, что ты сбежала с острова, потому что отцу стало плохо. Но я все равно считаю ту твою выходку несколько жестокой, — его голос звучал мягко и ровно, но решимость, которую я в нем уловила, заставила все внутренне содрогнуться.
— Равносильно твоей недавней! — я вырвала руку и отвернувшись, подошла к столу, и села, снова не чувствуя никакой опоры под ногами.
— Поэтому предлагаю попробовать начать все с чистого листа. Я не думал, что обычная шалость на отдыхе оставит внутри… столько всего, — просто и искренне говорил Роман.
Я тяжело вздохнула и коротко кивнула, потому что была с ним согласна. Даже и представить не могла, чем обернется в итоге та поездка на Кубу. Да и сама порядочно глупостей наделала, но к своему стыду не сожалела ни об одной! Даже о том сексе в гримерке.
— Давай проясним сразу все и на счёт работы? — тут же предложил он.
— Нет, работать вместе мы точно не будем! — категорично заявила я. — Ничего личного к тебе как к руководителю я не имею, но я не смогу… — мой голос дрогнул, и я с мольбой во взгляде посмотрела на мужчину.
Все он говорил правильно, и раз остался со мной и помогал, делал первым шаги мне навстречу, значит это что-то означало?
— Хорошо, я настаивать не стану. Скажи мне тогда на что ты собираешься жить? Я видел сегодня в почте твоё заявление на материальную помощь. Допустим, ты получишь хорошее выходное пособие и я подпишу заявление об увольнении, но деньги имеют свойство заканчиваться…
А в моем случае деньги уже не играли столько много значения! Я продам квартиру и этой суммы хватит на какое-то время. А там видно будет. Конечно, я что-то найду и не стану сидеть сложа руки. Выживем с отцом. И не такие времена переживали.
— Я справлюсь, — уклончиво ответила я. — Это папа тебе сказал, что я сорвалась с отдыха, да?
— Да, вчера вечером, — на лице мужчины застыла непроницаемая маска и я не могла даже предположить о чем он думал.
Я кивнула и опустила лицо. Зачем он был со мной все эти дни? Возился и летел с работы ко мне домой? Ведь я его не звала… Хотя внутри очень хотела, чтобы он больше не уходил. В голове сейчас была полная пустота, но кажется начала понимать к чему пытался подвести меня мужчина. Я набрала в легкие как можно больше воздуха и, цепенея, произнесла:
— Я не буду твоей содержанкой. Ты первым завёл разговор о деньгах и работе, и…
— Стоп! — он шумно выдохнул.
Подошёл ко мне, собрал брюки на коленях и присел на корточки передо мной. Наши лица оказались на одном уровне и он смотрел на меня своими синими бездонными глазами, отчего я ощутила лёгкое головокружение.
— Я не знаю, что там происходит в твоей голове, о чем ты сейчас думаешь, но одно твоё слово и я исчезну из твоей жизни. Больше не будет ничего. Я не стану склонять тебя к каким-то решениям, к которым ты не готова, будь то просто секс или отношения. Но впервые в жизни ради другого человека мне хочется быть лучше, — внутри груди стало тяжело и я снова подумала о том, что источник этой боли в горле отнюдь не болезнь. — Я отношусь к тебе не как к содержанке или игрушке, — пристально вглядываясь в мое лицо, говорил он. В этом взгляде было что-то дикое, что-то напряженное и хищное.