Устремленная в небо
Шрифт:
– Привет, – сказала я. – Ну и чего там давали? Пахнет подливой. Тушеные водоросли? Картофельное пюре? Свиная отбивная? Не волнуйся, я могу это вынести. Я солдат. Скажи мне правду.
Утро лишь отвела взгляд. Лицо ее было непроницаемо.
– Твой клан ведь происходит от космодесантников, да? – сказала я. – С «Непокорного»? А наш клан – это потомки машинной команды самого флагманского корабля. Возможно, наши прабабушки были знакомы.
Она не ответила.
Я скрипнула зубами, потом вылезла из кабины, подошла к ней
– Ты что-то имеешь против меня? – сердито спросила я.
Утро пожала плечами.
– Ну так смирись с этим, – сказала я.
Она снова пожала плечами.
Я постучала пальцами по ее ключице:
– Не доводи меня. Мне плевать на вашу грозную репутацию. Я никуда не собираюсь – только в небо. И если мне придется переступить через твой труп, чтобы подняться туда, – значит так тому и быть.
Я развернулась, снова прошла к своей кабине и влезла туда, вполне довольная собой. Надо будет продемонстрировать что-нибудь в том же духе Заразе. Спенса-воительница. Ну вот, вроде полегчало.
Постепенно стали возвращаться остальные и занимать свои места. Мимо меня проскользнула Киммалин. Ее длинные кудряшки качнулись, когда она посмотрела сначала в одну сторону, потом в другую – словно проверяя, не глядит ли кто на нее.
А потом уронила мне на колени булочку.
– Кобб сказал, ты забыла взять с собой обед, – прошептала Киммалин, потом развернулась, пошла в другую сторону и вдруг громко произнесла: – Какой отсюда чудесный вид на небо! Святая всегда говорила: «Как хорошо, что днем светло, иначе мы не смогли бы увидеть, как прекрасен день!»
Кобб посмотрел на нее и закатил глаза.
– Пристегнуть ремни! – скомандовал он всем. – Пора научиться чему-нибудь новому.
– Будем стрелять? – нетерпеливо спросила Бита.
Бим со своего места энергично закивал.
– Нет, – ответил ей Кобб. – Поворачивать. В другую сторону. – Он произнес это совершенно серьезно и, когда я фыркнула, сердито зыркнул на меня. – Это не шутка! Я вообще не шучу!
Да само собой!
– Прежде чем включить голограмму, – продолжал Кобб, – я должен вас спросить, какие чувства у вас сейчас вызывает ваша учеба.
– Что? – переспросил Нед, втискивая свою габаритную фигуру в кабину. – Чувства?
– Именно. Ваши чувства. Ну как?
– Я просто… удивлен, Кобб, – сказал Нед.
– Задавать вопросы и слушать – это важная часть эффективного обучения, Аспид! Так что заткнись и не мешай мне.
– Есть, сэр.
– Командир звена! Твои чувства, – сказал Кобб.
– Уверенность, сэр. Наша группа – сущий сброд, но я думаю, мы сможем их обучить. С вашим опытом и моими…
– Достаточно, – перебил его Кобб. – Аспид?
– Прямо сейчас я в некотором замешательстве, – сказал Нед. – И кажется, я съел слишком много энчиладос…
– Бита?
– Скуку, сэр, – ответила Бита. – Можно вернемся к игре?
– Дурацкий позывной про двухголового дракона?
– Амфисбена, сэр! – отозвался Артуро. – Честно говоря, для меня сегодняшнее занятие не было особо увлекательным, но я рассчитываю, что отработка основ окажется полезной.
– Скучает и считает себя умнее меня, – подытожил Кобб и сделал пометку в блокноте. – Жучик?
– Чудненько!
– Пилоты не говорят «чудненько», девочка. Мы говорим «охвачены воодушевлением».
– Или, – добавила я, – «полны нетерпения прикончить приближающихся врагов».
– Или так, – согласился Кобб, – если ты псих. Утро?
– Хорошо, – прошептала женщина с татуировкой.
– Громче, кадет!
– Хорошо.
– И? У меня тут три строчки. Что я должен в них вписать?
– Я… не беспокоиться много, – с сильным акцентом произнесла Утро. – Хорошо. Достаточно хорошо, так?
Кобб поднял голову и прищурился. Потом что-то записал у себя.
Утро покраснела и потупилась.
И тут до меня дошло: она не говорит по-английски. Тьма! Ну я идиотка! На старых кораблях были представлены разные народы Земли, и, конечно же, после трех поколений, проживших в изоляции, должны были существовать группы, не говорящие на моем языке. Раньше мне это просто не приходило в голову.
– Бим? – спросил Кобб следующего кадета. – Ты обзавелся позывным, парень?
– Еще думаю! – отрапортовал Бим. – Хочу подобрать подходящий. А мои чувства… ну… а мы скоро начнем тренировки с оружием?
– Можешь взять мой пистолет хоть сейчас, – сказал Кобб, – если пообещаешь из него застрелиться. Я только что записал: «Не терпится убиться». Идиотский опросник! ФМ?
– Непрестанно испытываю изумление перед токсичной агрессией, пропитывающей собой всю здешнюю атмосферу, – сказала хорошо одетая девушка.
– Это что-то новенькое, – заметил Кобб. – Адмирал явно будет в восторге. Юла?
– Голод, сэр.
А еще чувство собственной глупости. Редкостной. Я снова посмотрела на Утро и задним числом вспомнила, как она постоянно казалась отчужденной и замкнутой. Теперь, когда я услышала ее сильный акцент и искаженную речь, все это предстало передо мной в новом свете. И то, как Утро отводила взгляд, когда кто-нибудь пытался заговорить с ней.
– Ну ладно, с этим наконец-то покончено, – сказал Кобб. – Пристегнулись и включили голопроекторы!
14
– Вы – самый слабый участок нашей обороны, – сказал Кобб, расхаживая по центру класса. Мы все уже сидели по кабинам, но проекторы пока не были включены. – Ваш корабль способен разогнаться до невероятных скоростей и закладывать такие виражи, которых вам не пережить. Он намного функциональнее вас. Если вы погибнете, то не потому, что корабль вас подвел, а потому, что вы подвели свой корабль.