Утаенные страницы советской истории. Том 1
Шрифт:
— В какой обстановке проходило это совещание?
— Некоторые говорят, что было застолье. Нет, на столе стояла бутылка виски, его никто и не пил, только чай и кофе. Потом Крючкова пригласили к телефону ВЧ, я слышал, как он говорил: «Да, Михаил Сергеевич, мы тут обсуждаем проблему — Павлов рассказывает о заседании правительства». Когда Владимир Александрович закончил разговор, он сказал: «Ну вот, Михаил Сергеевич всем передает привет». После того решали, кто к Горбачеву поедет, чтобы вводить чрезвычайное положение.
— То есть Михаил Сергеевич все изначально знал и поддерживал такой вариант решения проблемы?
— Некоторые сразу сказали, что надо иметь запасной вариант, Горбачев может «подставить», — мы ведь его знали. Я был одним из кандидатов, кто мог к нему полететь…
— Что помешало?
— Мы обсудили ситуацию в регионах: где как могут откликнуться на введение чрезвычайного положения. Больше всего недоверия было к Звиаду Гамсахурдия, ждали, что он может там выкинуть, а это был мой регион… Министр мне сказал: «В случае чего ты мне нужен здесь». Поэтому полетел Валентин Иванович…
— Говоря военным языком, что в это время делал противник?
— Ельцин находился в Алма-Ате… Решили: встретить его во Внуково или на Чкаловском должен министр обороны или Крючков, поговорить с ним. Чтобы не было эксцессов, Грачев как командующий ВДВ должен был обеспечить своими разведчиками «внешнее кольцо безопасности». Но потом подумали: хорошо, если он будет трезвый, а если… Тогда разговора не получится. Чтобы это предотвратить, решили — пусть он летит, садится, как и положено…
— То есть никто его арестовывать или — об этом очень много тогда кричали — «ликвидировать» не собирался?
— Да ну, ерунда! Кстати, я видел список на интернирование почти 80 лиц. По нему почему-то к нам в Медвежьи Озера — будто специзоляторов не было — привезли Уражцева, Гдляна. Но это второстепенные люди. Я даже министра спросил, зачем они нужны? В списке не было ни руководства Верховного Совета, ни руководства страны… Потом, конечно, все говорили, что такого списка нет.
— Считайте «репликой в сторону»: Ленин, помнится, писал, что «нельзя играть в восстание»…
— Поначалу, когда я только вернулся из Ялты, все казалось серьезно. Когда 17-го, в субботу, мы ехали домой, Язов говорит: «Организуй завтра совещание, принеси Положение о введении чрезвычайного положения». Утром мы в 8 часов, по-моему, собрались, я оповестил генералов, кто куда полетит. Инструктаж министра был очень коротким: в случае каких-либо недоразумений не допустить провокаций, не допустить втягивания в них войск. Положение о введении ЧГ1 размножили на ксероксе, каждому отдали, на самолеты — и все улетели.
— Это было 18 августа…
— Да. Вечером позвонил Дмитрий Тимофеевич: «Поехали на совещание». Мы приехали — они как раз возвращались от Горбачева. Случилось то, что мы предвидели…
— Михаил Сергеевич не поддержал создание ГКЧП?
— Это был хорошо разыгранный спектакль, которым кто-то умело дирижировал. Посмотрите, кстати, воспоминания зарубежных политиков о Горбачеве… Сейчас он признает, что у него сохранялись и охрана, и связь… А тогда, помните, «форосский узник»!
— Для многих позиция Горбачева оказалась моральным ударом…
— Да, Янаев и Павлов сидели поддатые… Я спросил у Язова: «Товарищ министр, как мы могли с ними связаться?»
— Как возникла идея ввести танки в город?
— Дело было так. В воскресенье закончилось совещание. Янаев подписал документы и вдруг обращается ко мне — я сидел в форме: «Ну что, генерал, вводи войска в Москву!»
— План ввода войск уже был отработан?
— Никаких планов ввода войск не было! Зачем войска?!
— А что еще можно было сделать в той ситуации?
— Если бы Лукьянов сразу собрал Верховный Совет, все было бы совершенно законно! И тогда бы Союз сохранили…
— Как вы поступили после такого указания?
— Я убыл к себе, переговорил с Грачевым, с Калининым — командующим войсками Московского округа… Через некоторое время звонит Калинин: «Я получил команду на ввод двух дивизий в Москву!» Я ничего не успел ему сказать, звонит Язов: «Зайди ко мне!» Понимаю, что предложения тут уже спрашивать не будут. «Владислав Алексеевич, я дал команду, — сказал министр. — Садитесь на управление войсками». Ну, если он дал команду, не буду же я говорить — зачем?
— Сейчас понятно, что это было ошибочное решение. А тогда?
— Я сказал Крючкову: «Сейчас понедельник, первый час ночи. Надо поднять войска по тревоге, поставить задачу, вывести в запасный район, сформировать колонны… Мы сможем войти только в 8–9 часов, когда в Москву будет съезжаться транспорт с дач, отовсюду… Это самое плохое! Дров можем наломать!» Но команда есть команда. Войска вошли — две дивизии.
— Какие задачи им были поставлены?
— Мы определили, какие объекты следует немедленно взять под охрану. Кремль брал на себя Комитет. Роту спецназа ВДВ я направил на Останкинский телецентр, чтобы там не было каких-нибудь провокаций… Были взяты под контроль мэрия, Верховный Совет, Центральный банк — всего пять объектов. Войска вошли в город, и началось то развитие событий, которое вы все знаете.
— Помнится, шла истерия по поводу готовящегося штурма Белого дома…
— Эту операцию планировали, и ее должен был проводить я, хотя как таковой это операцией не назовешь. Просто было намерение разблокировать… Думаете, это было бы сложно? Обладая достаточным опытом и авторитетом среди десантников, я бы поставил задачу своим гвардейцам — и все было бы сделано без шума и пыли, даже без стрельбы…