Утерянная

Райн Виктория

Глава 4.

Наступила осень, а за ней и зима. Собака сопровождала меня везде. Была моим другом, соседом и охранником. Приближающихся гостей она чуяла еще до того, как те постучат в дверь.

Так и сейчас: Кнопка залаяла, и я поняла, что кто-то идет. Постучав, в дверь зашел Тимофей.

– Привет, Малинка, – бодро поздоровался он со мной. – Чаем напоишь гостя?

– Проходи, конечно. Неужели мороз крепчает? – спросила, видя раскрасневшееся лицо парня.

– Нет. С чего так решила? – сняв шапку и комкая ее в руке, сказал он.

– У тебя нос красный, – улыбнулась ему.

– Ерунда. Сначала дрова колол,

потом воду носил. Кстати, я чего пришел-то. Новости из столицы принес.

– Так ты же там не был, откуда знаешь?

– Тихон с работы вернулся, он и рассказал.

Тим, как и я, после школы за лучшей жизнью в город не поехал – остался в деревне.

Помогал отцу охотнику, да за больной мамой приглядывал. У нее стали сильно болеть ноги, ни одно средство не помогало. Уже и в столицу везти хотели, да она отказалась. Знала, что средств на врачей дорогих попросту нет. Спасалась травами и мазями, которые ей Любава готовила. Они не лечили, лишь снимали или притупляли боль.

– Ты проходи Тимоша, я сейчас чаю налью. Всем и поделишься.

Парень снял свою старенькую дубленку и повесил ее в углу на гвоздик. Разувшись, поправил на ногах шерстяные носки и прошел к столу. Я разлила по кружкам травяной чай и, поставив на стол малиновое варенье из хлебницы, достала недавно испеченные лепешки.

– Ммм. Смородиновый, – обхватив замёрзшими пальцами горячие бока кружки, произнес он. – О, Малина меня малиновым вареньем угощает, – добродушно хохотнул он.

– Ешь, да рассказывай. Нечего попусту воздух сотрясать, – насупилась я.

Оторвав кусок лепешки и обмакнув в варенье, он откусил большой кусок и зажмурился. Прожевав и запив чаем, он пристально заглянул мне в глаза и сказал: «Малинка, а выходи за меня замуж?».

Я поперхнулась чаем, который только отпила из своей кружки.

– Шутник ты, Тимка, – прокашлявшись, ответила ему.

– Я и не шутил. Девушка ты хорошая, хозяйственная. Маме моей помогать станешь, а мы с отцом на охоту ходить чаще будем. К следующей зиме шубу тебе лисью сошьем, чтобы тепло и красиво было. Я тебя с детства знаю, всем хороша. Фигура и глаза твои синие уже второй год мне ночами спать не дают, – все так же глядя на меня сказал он.

– Тим, ты очень хороший парень. Но мне нужно время подумать. Вот так сразу я не готова дать тебе ответ.

– Думай. Торопить не стану, – и отхлебнув еще чаю продолжил. – Я сейчас с Тихоном разговаривал. Он дурные вести привез. В столице начались гонения.

– Какие еще гонения? – округлив глаза, перебила его.

– Ведьм и ворожей всех мастей со свету сживать стали.

– Как это? Они же одаренные, разве они так просто дадутся? – опять перебила его.

– После того как чиновнику наша Любава отворот поворот дала, он обиду затаил. Пошел к следующей, более сговорчивой – ведьме. Она ему колдовством да заговорами помогла все же пост повыше занять. А он, ирод такой, закон принял, что всех ведьм и им подобных, если в колдовстве уличат,– в тюрьму или на виселицу.

– Господи, страх- то какой! – перекрестилась я.

– Не вся история- то еще. По признанию в колдовстве одну ведьму прилюдно на площади повесили, а она возьми, да оживи. На глазах у людской толпы. Когтем отросшим веревку перерезала и на метле улетела.

– Брехня. Люди чего только в страхе не придумают, – с колотящимся сердцем ответила ему.

– Что мне дядька Тимофей рассказал, то я тебе и говорю, – обиженно надул губы парень и снова взялся за лепешку.

– Дальше-то что было? – в нетерпении подалась ближе к столу.

– После этого случая советник издал указ всех ведьм на кострах сжигать. После этого пепел развеивать, чтобы обратно не возродились, – прожевав очередной кусок, сказал мне парень.

– Ужас. Так и невинных оболгать можно, – всплеснув руками, возмутилась я.

– Да кто их там разберет. Но то, что Любаву на костер отправить могут, – это точно. Хотя она никого в жизни и пальцем не тронула, – задумчиво проговорил Тим.

Схватившись за неистово бьющееся сердце, я хотела уже ринуться рассказывать страшные вести Любушке. Но, переведя дух, вспомнила, что она все же провидица. Должны же способности ей об этом поведать. Выпив чай и поболтав еще немного, Тимка все же ушел. А я, недолго думая, накинула старенькое пальто, повязала на голову теплую шаль и, прыгнув в валенки, бросилась к дому Любавы. Кнопка бежала следом, иногда утопая всеми лапками в снегу. Подхватив ее под брюшком и взяв на руки, я ускорилась.

Глава 5.

Едва я успела пару раз стукнуть в дверь, она отворилась. На пороге меня встретила печальная и осунувшаяся провидица.

– Проходи, нечего избу выстужать, – проговорила она, впуская меня в дом.

Ее хата от моей отличалась лишь тем, что у стены стояла панцирная кровать, застеленная лоскутным покрывалом, а за печкой была натянута шторка, за которой она переодевалась и хранила свои вещи.

Весь мой скудный скарб помещался в небольшой сундук, который стоял у печи. У Любы же вещей и прочего было больше, чем у меня за всю жизнь. Однажды она дала мне примерить ее синее бархатное платье. Рукава и плечи ткань обтягивала, отчего руки становились еще тоньше и изящнее. Грудь и талию оно плотно облегало, а к низу шло струящейся широкой юбкой. При движении ткань играла на свету и в проблесках отливала то более светлым, то более глубоким синим оттенком. Я такой красивой себя ни разу в жизни не видела. Она хотела его мне подарить, но я отказалась. Надевать эту красоту мне все равно некуда. Не пойду же я в таком платье козу доить или в лес по грибы. Предложила его продать и на вырученные деньги купить что-то другое.

Она не обиделась, но сказала, что платье будет лежать и ждать меня. Сейчас, вспомнив предложение Тимки, я всерьез задумалась, а не согласиться ли, и, надев это платье, войти под руку с ним в нашу часовню?

Да, невестам полагалось носить белое, но у меня нет ни средств, ни возможности приобрести такое. Вынырнув из мыслей, услышала, как Люба уже в который раз спрашивает:

– Малинка, ты чего хотела-то?

– Я новости рассказать хотела.

– Про ведьм что ли? – устало вздохнула она.

– Да, – уже не так уверенно ответила я.

– Проходи – чего в дверях толочься, – сев за стол стала медленно чистить шишку и доставать оттуда орехи.

Быстро скинув вещи и повесив их на стул у печки, я села напротив и, сцепив руки в замок, стала ждать, что она мне расскажет.

– Мне видение было. Все ведьмы на меня теперь ополчились. Сами вдвое большую награду за мою поимку назначили. Так что скоро за мной придут. Не ведьмы, так охотники пожалуют, – тихо, словно потеряв голос, сказала она.