Утес Бьёрна
Шрифт:
Хельгу привели через два дня. Всклоченная, в разорванном платье и растрёпанными волосами. Голодная и замёрзшая, она окинула присутствующих в зале надменным взглядом и оскалилась. Я едва взглянула не нее. Первый день, покинув свою комнату, я решилась поужинать в общем зале. Я села рядом с Атли, пытаясь не смотреть на Бьерна и его брата, сидящих во главе стола. Мне было просто невыносимо видеть сочувствующие взгляды именно от них.
Бьерн встал и медленным шагом подошел к Хельге. Я посмотрела на них. Во взгляде ведьмы мелькнуло что-то, похожее на обожание, а потом она снова стала циничной и злобной. Некоторое время они просто смотрели друг на друга, а потом Бьерн махнул рукой стражникам.
— Уведите ее с глаз моих, — он махнул рукой и вернулся обратно за стол. Атли склонился ко мне и прошептал:
— Завтра ее сожгут на вершине утеса, приказ Бьерна.
Я вздрогнула и посмотрела на названного брата. Улыбка тронула кончики моих губ. Значит завтра, подумала я, и после этого я, наконец, стану свободна!
Остаток дня пролетел быстро. Я к своему удивлению, спокойно проспала всю ночь в покоях Харальда. На рассвете встала, умылась, плотно позавтракала и, когда за мной пришел Атли, чтобы сопроводить на утес, я была спокойна, собрана и холодна. Но сердце мое билось в нетерпении, когда мы вместе с ним поднимались наверх. По дороге Атли рассказал мне, как получилось, что Бьерн и Альрик оказались поблизости.
Когда утром ни я, ни Хаки не вернулись домой, Атли поднял тревогу. Первым делом он поспешил в охотничий домик, надеясь, что застанет нас там, сбежавших и уединившихся вдвоем, но когда нас там не оказалось, он поднял на ноги всех людей Хаки. После долгих, бесплодных поисков никого естественно, не нашли. Тогда Атли пришлось обратится. Ночью, в образе волка он прочесал окрестности и нашел мой свежий запах на берегу. Там же он обнаружил запахи еще множества людей, но единственный, который его заинтересовал, оказался запахом Сольвейг. Обернувшись обратно в человека, Атли сразу же поспешил домой. Не дожидаясь рассвета, он вошел в комнату Сольвейг… Дальше Атли коротко описал, что девушку пришлось припугнуть, прежде чем она рассказала, как о том, как предала брата и сдала его вместе со мной в руки Йорвана. Тогда Атли пришлось разбудить всех дружинников. Корабль снарядили в считанные минуты, Атли почувствовавший поблизоси братьев, позвал их на помощь и они пришли. Дальше они плыли несколько ночей, в основном налегая на весла, потому что ветер был не попутным, стараясь догнать корабль Йорвана, а после держаться на достаточном расстоянии, чтобы не быть замеченными. В первую же ночь после того, как они прибыли в Харанйоль на совете, созванном на берегу недалеко от поместья, было решено напасть на рассвете, что и произошло.
Я слушала рассказ Атли молча, не перебивая его, пока мы поднимались на самый высокий утес Харанйоля. Оказавшись на самом верху, я увидела высокий столб, к которому была привязана Хельга. Ее длинные распушенные волосы развевал ветер, делая их похожими на живое пламя. Вокруг ног ведьмы разложили дрова и сено, для розжига. Увидев меня, Хельга подняла глаза, и мы встретились взглядами. Она не боялась того, что должно произойти, и мне было это неприятно. Я хотела, чтобы ее черная душа металась в своей человеческой оболочке, вся в ужасе и смятении.
Повернув голову, я увидела стоящих Бьерна и Альрика. В руках Бьерн держал горящий факел. Он пристально смотрел на ведьму и мне, почему то захотелось узнать, о чем он сейчас думает. Неужели жалеет эту тварь, убившую его отца, моего мужа, Весту и судя по всему еще многих людей. Я ненавидела ее всем сердцем. Шагнув к Бьерну, я забрала из его рук факел. К моему удивлению, Бьерн отдал его без споров. Я подошла к привязанной ведьме. Хельга смерила меня презрительным взглядом и произнесла:
— Ты отняла у меня любимого человека, а я отняла любимого у тебя. Я умираю счастливой.
Я оскалилась и, наклонившись, подожгла солому. Огонь мгновенно охватил пламенем сухую траву и, взвившись вверх, подобрался сразу к платью ведьмы. Хельга стояла спокойная и даже умиротворенная, и я внезапно почувствовала поднимающуюся вокруг нее чёрную магию. Я зашвырнула факел к ногам ведьмы и, прикрыв глаза, потянулась к ней своей силой. Спасти себя Хельга не могла, но она сейчас пыталась поставить блокиратор на свои чувства, хотела умереть, не испытав боли. Я вторглась в ее сознание, сминая все блоки на своем пути и с наслаждение увидела, как Хельга задрожала. Долгожданный страх мелькнул в ее глазах. Я засмеялась, как сумасшедшая. В это самое время загорелись дрова, и жар охватил ведьму. Как она кричала! Я, наверное, никогда не слышала подобных криков, но они бальзамом легли на мою душу. Я смотрела, не отрываясь на то, как корчилась в судорогах Хельга, запах горящей плоти дурманил меня. Я заметила странный взгляд, которым одарил меня Бьерн, но мне было все равно.
Когда крики прекратились и обвисшее на столбе тело перестало дергаться, при этом все еще распространяя смрад, я спустилась с утеса. Медленно вернулась в дом и, войдя в свою комнату, упала на кровать лицом вниз. И тут меня начало трясти. Только теперь до меня дошел весь ужас ситуации. Я заплакала и скорчилась в постели, подгребая под себя одело. Как мне сейчас не хватало Хаки, его теплых, ласковых рук, его синих, любящих глаз. Я прижала руки к животу, чувствуя небольшую округлость под пальцами. Мой ребенок, только ради него мне теперь и оставалось жить. Я надеялась, что это будет сын, точная копия своего отца. Этой ночью я молилась об этом богам и я надеялась, что осталась услышана.
Я провела еще два дня в Харанйоле. На рассвете третьего, пока спал весь дом, я собрала вещи и кое-какую еду, пристегнула к поясу меч, подаренный Рунгерд, повесила за спину лук и колчан со стрелами и с первыми лучами поднимающегося над морем солнца, покинула ворота поместья. Я не сказала никому о своем уходе, даже Атли, потому что прекрасно понимала, что он попытается меня остановить. Но мне не было здесь места, я не хотела и дня оставаться в Харанйоле. Закутавшись в меховую куртку, я бодро зашагала по дороге. Мне предстояло идти очень долго, но я помнила этот путь, хотя прошло уже много времени с тех пор, как мы вот так же шли по нему вместе с Атли, только теперь с той разницей, что меня никто больше не преследовал. Но я ошибалась. Едва пройдя с несколько километров, я услышала за спиной цокот копыт. Оглянувшись, замерла на месте. Ко мне приближался всадник. Я заметила только, что он был едва одет, словно торопился опоздать. Я остановилась, ожидая, пока он подъедет.
— Зачем ты здесь? — спросила я, когда Бьерн спешившись, шагнул ко мне.
— Куда ты направляешься? — спросил он.
— Возвращаюсь в то место, которое стало для меня домом, — сказала я тихо. Бьерн подошел ближе и взял меня за плечи. Я подняла голову и посмотрела ему в глаза.
— Не уходи, — произнес он.
— Ты, наверное, не понимаешь, — я осторожно высвободилась из его рук и сделала шаг назад, — Я не могу остаться. Я слишком любила Хаки. Если бы не ребенок, я легла бы с ним в ту проклятую лодку и сгорела бы живьем, потому что не могу без него.
В глазах Бьерна промелькнула боль.
— У меня есть свои дела. Осталась еще Сольвейг, — добавила я, — Но она немного подождет. Возможно, когда-нибудь, когда мы встретимся, если даст судьба, я пожалею о том, что ухожу сейчас, но пойми меня, я иначе просто не могу. Живи, Бьерн! — я схватила его за руку, — Живи и радуйся жизни. Женись и пусть твоя избранница подарит тебе много сильных и прекрасных сыновей, я желаю тебе этого. А теперь, прощай!
Я повернулась и продолжила свой путь. Но окрик Бьерна остановил меня.