Как необычно зренье поутру!Мне детский мяч – планета небольшая;там девочка затеяла игру,пытаясь устоять на шаре.Ей стоило качнуться лишь слегка —и начал шар неверное движенье.Не задержу его – скользнёт рука, не догоню(смешное положенье),в песке увязну: экая напасть!А мяч – в пути, неровными кругами.Она ж – довольна. Чтобы не упасть,переступает цепкими ногамипо шару, глобусу, по маленькой Земле,встаёт босой стопой, не разрушая,на горы, крыши, куклу на столе,на девочку, стоящую на шаре.
1970
«В
полночь над погасшими огнями кафе…»
В полночьнад погасшими огнями кафе,над квартирами спящих и сонных,над авто, построенными в каре,восходит чёрное солнце.Тени коротки, ярок невидимый свет,парадные залы пустеют, пустеют,наши женщиныждут в одиноких постелях,но машинки стучат,и за перьями тянется след.Скоро женщины ждать устают,ими проклята чёрная наша звезда,их под солнцем другим ожидает уют —наших женщин уносят, гремя, поезда.Есть жестокий закон:не задержишь движенья планет.Убегут поезда,рухнут шторы в соседней квартире,на часах до предела опустятся гири,на бумагу польётся невидимый свет.
1963
«Мерно качается маятник…»
Мерно качается маятник,неустойчивый, пьяненький,считает детей маленьких —каждому дать по прянику.Каждому, каждому, каждому…Они же кричат: «Покажем ему!»Не обращает внимания: «Пусть…»Но маятник – это мой пульс,переключает мысли: «минус – плюс,плюс – минус», – бьётся в виске,плюс – от простуды к весне,минус – как справедливости лепта,как в кино озорная лента,запущенная с конца,и так – по кругу;но где же исход кольца?Плюс: люблю подругу,а потом – назад, круто.Для чего включают минус?Ждёшь: убьёт или канет, минет?Плюс – словно Божья милость —кажется, выпадает реже,а его ещё надвое режут,множа минусы, минусы…Кто-нибудь, защити, смилуйся,оставь одни плюсы,так мне хочется.А он: «Тогда всё кончится».
1965
«Над вокзалом – паровозные басы…»
Над вокзалом – паровозные басы,печальные, словно я умер.Над площадью, обезумев,восходят круглые часы,временем полны,к себе притягивают взгляд,но никто не видит луны —в толпе её не хотят.Им – луна?Не нужна.Спешат – к вагонам,часам, перронам,перинам, жёнам,их руки скользят по перилам,вниз, скорее, в ад, в туннели,это они в казённых шинеляхзаполняют проёмы дверей:проёмы становятся меньше,и луна – не видна,осталась за дверью,а толпа холодна, не веритни в Бога, ни в женщин.Толпа – в драке у кассы;ещё немного – завоюет планету.Что мне делать – встать с указкой,крича: «Смотрите – Луна!» —прохожих ловя за полы?А они не идут на споры.Среди них нет поэтов.
1965, Тюратам
«В странных одеждах…»
В странных одеждах —в колпаках, пелеринах,в панталонах, плащах и тогахвстречались мне пилигримына наших разбитых дорогах,а потом оседали в городестранники, странницы,и в итоге…Лучше молчать об итогах,потому что, уже не гордые,они лишались странности,надевали пиджачные пары,как в казарме, садились за парты…В странных мыслях,во снах, в разговорахвстречались мольбы, откровения,внезапные мне признания,но кто-то знаки препинанияменял на знаки преткновения,сгребая прежние в ворох,и мысли становились пресными,и затихали страсти;калики, ненужно трезвые,рыдали по прошлой странности.
1965
НА СМЕРТЬ АХМАТОВОЙ
С неправдой власти я ещё не свыкся,ещё не свыкся с ложью похорон,когда тайком несут на берег Стиксаи шёпотом зовут: «Харон! Харон!» —и лодочнику: «Лишних не берите,смотрите в оба: смерть слепа…Гребите!» —ведь позади блуждает в лабиринте,спеша проститься, скорбная толпа;она – нескоро,выйдут – единицы,а берег тих уже, и лодки с телом нет,как будто вновь хотел уединиться,уйти в себя, как в жизни мог, поэт.Нас гонит стража над обрывом голым,чтобы не дать сойтись толпой опять,по одному – не поделиться горем,последних откровений не узнать.
12 марта 1966
«Босые девчонки с соседней фабрики…»
Босые девчонки с соседней фабрикибегают в дождь по лужам глубоким,а большие учёныемастерят из бумаги корабликии бумажные самолёты пускают из окон.Кораблики терпят в лужах крушения,самолётики чертят в воздухе линии,а большие учёные находят решениядревних задач, прочитанных в ливне.
1967
КАРТИНЫ ЧЮРЛЕНИСА
«Истина»
Что – истина? в руке – разящий меч?сверкает сталь —и долго ли до крови?как соблазнительно:один лишь взмах – и с плеч,и как легко: сама свершит – и скроет.Что – правда? осторожный луч?не острота, но – пламя золотое?как разыскать? – не видно из-за туч;как избежать? – чревата слепотою.Надежда ослепит – тогда всему ты царь.Свет скипетра пусть призрачен, но жарок.В руке горит и плавится янтарь —простой свечи малюсенький огарок.
«Весна»
Перед концом зимы не должно ждать тепла,оно, быть может, обернётся ложью;еще сто раз осколками стекламороз усеет наше бездорожье.Неверен преждевременный успех,какой проходит быстро, без последствий.Молитесь в марте, чтобы выпал снег —хоть лёд, хоть снег, но лишь бы знать: последний.Бывает март ненастней ноября,но мокрый ветер серыми рукамив колокола звонит без звонаря,не холод – беспокойство предрекая.Колокола трезвонят невпопад;по ком – они, и о какой напасти?Когда же он, последний снегопад,когда оно, желанное ненастье?
«Дружба»
Дружба – яблочком по глухой тропе,по твоим следам и в густой траве,и в толпе, в молве, и по дну – в реке;дружба – солнца шарик в твоей руке,не условный знак, не печать-кольцо,а волшебный свет на твоё лицо,а особый дар, Божья благодать…Горячо в ладонях звезду держать.
«Сказка»
Легко и страшно верить в сказки;сойдёшь с ума за полчаса,приняв – с оглядкой и с опаской —простую веру в чудеса.Принять? Но ведь нигде на свете…доселе – ни в одной из книг…Вот если б так, как могут дети:вообразить счастливый миг,чтоб сказки – в ум, как в землю – семя,чтобы как в сон, как ствол – в кору,в несуществующее времяуйти – в волшебную игру.Вот мальчик – оживил игрушки,а в мире – солнце и покой,и одуванчик-погремушкаподнялся над его рукой.Он – в сказке, мальчик, в небылице,он не поверит никогда,что с неба чёрной хищной птицейнеслышно падает беда.
