Утопия у власти
Шрифт:
Участились разведывательные полеты немецкой авиации над приграничной советской территорией, но «сверху» поступил приказ огня по нарушителям не открывать. Советская сторона ограничивалась протестами. Случалось, что приземлившиеся на советской территории немецкие самолеты немедленно возвращались немцам, несмотря на то, что у пилота находили пленку с заснятой советской территорией.
По свидетельству советских военачальников, Сталин продолжал надеяться на возможность сохранения мира с Гитлером, но опасался провокаций со стороны немецких генералов. Он, как и Гитлер, относился с большой подозрительностью к намерениям генералов.
Все предупреждения, исходившие из англо-американских источников, Сталин продолжал рассматривать как махинации западных держав, которые хотят погреть руки на германо-советской войне.
Сталин воспользовался отъездом из Москвы Мацуока для того, чтобы
5 мая 1941 года Сталин был назначен Председателем Совнаркома СССР. Это назначение могло быть расценено как приглашение главе другого правительства — рейхсканцлеру Гитлеру — вступить со Сталиным в непосредственные переговоры. Такое предположение подкрепляется некоторыми дружелюбными жестами в сторону гитлеровской Германии, сделанными СССР в то время, такими, как закрытие посольств Бельгии, Норвегии и Югославии в Москве (все эти страны, как известно, были оккупированы Германией), установление дипломатических отношений с Ираком, где незадолго до этого был произведен профашистский переворот.
Сталину, который давным-давно (с марта 1939 года) не выступал с публичными речами, было необходимо появиться на публике, чтобы поднять дух среди командиров Красной армии, обескураженных событиями последних лет (арестами офицеров, дружбой с фашистской Германией, неудачами во время финской войны). 5 мая он выступил на выпуске слушателей военных академий. В своей 40-минутной речи он требовал повышения боевого мастерства и способности к отражению агрессии.
Готовность советского правительства к уступкам Германии была понята некоторыми высокопоставленными германскими чиновниками. Глава внешнеторгового департамента Шнурре отмечал в секретном меморандуме от 15 мая 1941 года, что Германия могла бы предъявить СССР новые экономические требования, которые обеспечили бы потребности Германии в сырье и продовольствии.
Однако, Гитлер не реагировал и смятение советского руководства усилилось, особенно в связи с полетом заместителя Гитлера по национал-социалистической партии Рудольфа Гесса в Англию 10 мая 1941 года. Сталин был убежден, что бегство Гесса это всего лишь инсценировка, сделанная с ведома Гитлера, и цель ее заключается в том, чтобы сговориться с Англией против Советского Союза. На самом же деле Гесс полетел без ведома Гитлера. Для Англии неожиданный «визит» Гесса был подтверждением, что Германия решилась на войну против СССР, но опасается войны на два фронта. Гесс предложил поделить Европу на сферы влияния — советская территория до Урала отойдет к Германии. Выяснив намерения Германии, а также и то, что Гесс никого не представляет кроме самого себя, английское правительство решило сообщить советскому о полете Гесса. Для Сталина полет Гесса и сообщение английского правительства послужили лишь подтверждением его подозрений, что между Англией и Германией плетутся антисоветские интриги и что предупреждения Англии о готовящемся немецком нападении являются попыткой английских империалистов спровоцировать войну между Германией и СССР.
Однако совершенно игнорировать реальную ситуацию было невозможно: Германия концентрировала войска близ советской границы и об этом широко писала международная печать и ежедневно сообщали в Москву командующие приграничными военными округами.
Надежда Сталина, что Гитлер предложит новые переговоры, постепенно угасала, а страх перед неготовностью СССР к войне все более возрастал. В этих условиях 14 июня было опубликовано сообщение ТАСС, в котором говорилось о распространяемых за рубежом слухах, что Германия предъявила Советскому Союзу требования и что идут переговоры о заключении между ними «нового, более тесного соглашения» и оба государства сосредотачивают на границе войска. ТАСС заявляло, что Германия требований не предъявляла, ввиду чего и переговоры не могли иметь места. Советский Союз соблюдал и соблюдает договор о ненападении; слухи о подготовке СССР к войне против Германии «являются лживыми и провокационными.
Это коммюнике было как бы приглашением Германии прояснить ее намерения и предложить новые переговоры. Но Германия снова не реагировала. Сообщение ТАСС оказало деморализующее влияние на армию. Оно как бы опровергало сведения о возможности военного конфликта.
18 июня с немецкой стороны появился перебежчик, немецкий фельдфебель, который заявил, что в 4 часа утра 22 июня гитлеровские войска начнут вторжение вдоль всей советско-германской границы. На следующий день, как бы в насмешку над всеми предупреждениями о неизбежной опасности войны, газета «Правда» опубликовала передовую статью под названием «Летний отдых трудящихся».
Сталин все еще надеялся на приглашение из Берлина к столу переговоров. Даже вечером 21 июня, уже после того, как тревожных сообщений становилось все больше, Сталин говорил наркому обороны Тимошенко, прибывшему к нему с докладом: «Зря поднимаем панику».
В 11 часов вечера 21 июня на советскую сторону перебежал немецкий солдат Альфред Лискоф, который сообщил, что в 4 утра немецкая армия перейдет в наступление. Еще одно сообщение получено советской военной разведкой из Берлина: нападение назначено на 22 июня.
По некоторым подсчетам, советское руководство получило 84 предупреждения о предстоящем нападении Германии.
Несмотря на огромные средства, затраченные на строительство укреплений на западных рубежах, к началу войны с Германией строительство не только не было завершено, но находилось в хаотическом состоянии. Сооружение укрепленных районов на старой границе (до 17 сентября 1939 года) началось в 1929 и продолжалось до 1935 года. Это были линии железобетонных сооружений, рассредоточенных в глубину на 1-2 км. Для того, чтобы понять, на какой отсталой военной технике эти сооружения держались, достаточно сказать, что основным типом была огневая пулеметная точка. Сами сооружения не предохраняли гарнизоны на случай попадания 155 мм и 210 мм снарядов. В 1938 году начавшееся было обновление вооружения и оборудования дотов было прекращено, так как было решено изменить всю систему укрепленных районов. Не успели начать строительство новых укрепленных районов, как изменилась государственная граница на западе. Последовал приказ законсервировать строительство на старой границе. Началось сооружение новых укреплений на новой границе. Вскоре выяснилось, что не учтены важнейшие параметры — силы возможного противника и силы советской обороны в укрепленном районе. Снова ушло время на разработку планов и директив к ним. Основные денежные средства выделялись на строительство оборонительных сооружений Прибалтийскому военному округу. Это означало, что советское верховное командование неправильно оценивает возможное направление главного удара противника, считая, что он последует из Восточной Пруссии в сторону Прибалтики. В конце марта 1941 года, когда выяснилось, что южнее Полесья сосредотачивается крупная группировка немецких войск, было решено усилить строительство в Киевском военном округе. Теперь не хватало строительных материалов и оборудования. Из выстроенных на новой границе 2500 дотов были полностью обеспечены орудиями только 1000. Во всех остальных были установлены лишь станковые пулеметы. Начали снимать вооружения с дотов на старой границе, а сами доты превращали в... овощехранилища местных колхозов. Таким образом, старая граница, на которой отступающие советские войска могли бы держать оборону, была разоружена, а новая недовооружена. Между укрепленными районами оказались незащищенные участки шириной от 10 до 80 км. Проверка наркомата обороны, произведенная весной 1941 г., показала, что многие сооружения, построенные в 1940 году, были захламлены или забиты отвалами земли.
Не лучше обстояло дело со строительством полевых аэродромов и дополнительных бетонных полос на стационарных аэродромах, сооружением узлов связи и дорог.
Начальник Главного Политического управления Красной армии А. И. Запорожец сообщал наркому обороны маршалу С. К. Тимошенко: «Укрепленные районы, строящиеся на наших западных границах, в большинстве своем не боеспособные».
Советская историография обычно оправдывает все эти преступные упущения ссылкой на то, что было мало времени для подготовки к войне. Это утверждение не соответствует действительности, ибо на протяжении многих лет официально провозглашенная политика советского правительства в деле военного строительства заключалась в том, чтобы держать страну в состоянии постоянной мобилизационной готовности. Населению СССР годами внушалась мысль, что оно должно идти на всевозможные жертвы ради укрепления обороноспособности страны. И оно на эти жертвы шло. У советского руководства было достаточно средств и достаточно времени, чтобы подготовить страну к возможности войны. Однако по бездарности высшего руководства, его неумению и нежеланию научиться правильному экономически обоснованному хозяйствованию, огромные средства, фактически экспроприированные у населения, разбазаривались, растрачивались впустую, гигантские капиталовложения не давали ожидаемого результата.