Утопия
Шрифт:
Тяжело дыша, он кинул в трубку огромную «хризантему», затем направил ее в сторону от себя и негнущимися пальцами поднес запал к концам фитилей. Снова раздалась автоматная очередь, мимо просвистели пули. Бетонная крошка попала Уорну в глаза, но фитили уже горели, и он, держа мортиру как можно дальше от себя, нацелил ее прямо на стрелка.
Раздалось громкое шипение, и из мортиры повалил черный дым. Жестокая отдача швырнула Уорна на пол. Снова в коридор устремилась светящаяся комета, более яркая, чем первая, мчась прямо к открытой дверце броневика. Уорн упал на пол, закрыв руками
Долю секунды было тихо, затем раздался ужасающий двойной взрыв, яркая вспышка, а затем в воздухе неожиданно один за другим расцвели огненные цветы, разбрасывающие вокруг красные, желтые и бирюзовые звезды, сотни крошечных солнц, слишком ярких для того, чтобы на них можно было смотреть. Свет почти ослепил Уорна. Он попытался подняться, но ударная волна вновь бросила его на пол. Оглушенный, он несколько мгновений ничего не чувствовал, затем ощутил — или ему лишь показалось, — будто вокруг него сыплются конфетти, мягко падая на землю. Он продолжал лежать, весь дрожа, крепко зажмурившись и боясь пошевелиться.
Сначала он ничего не слышал кроме шума в ушах, затем постепенно начали возвращаться другие звуки — раскатистый грохот салюта, эхом отдававшийся в коридорах уровня «С», далекие отголоски сработавшей сигнализации сотен машин на служебной парковке.
— Я ничего не вижу! — кричал рядом с ним Пеккем. — Я ничего не вижу!
Сработали новые гидранты; вода лилась по волосам Уорна, по его шее, между лопатками. Наконец он с трудом поднялся, держась за стену, открыл глаза и посмотрел вперед.
Броневик лежал так же, как и раньше, медленно вращая колесами; по его бокам струями текла вода. В воздухе висел густой запах пороха и фосфора. Повсюду валялись потемневшие от воды обрывки денег, устилая борта броневика, пол и стены. Человек с автоматом исчез. Открытая дверца броневика была вся в крови и ошметках, кровь разбрызгалась по стене позади нее, струйками стекая вниз. Потоки воды прочерчивали на окровавленной стене чистые полосы.
Уорн сполз по стене, не ощущая ни облегчения, ни страха, лишь неприятный зуд в руках. Посмотрев вниз, он с легким удивлением обнаружил, что раскаленная трубка сожгла кожу на ладонях. Медленно, словно во сне, он опустил руки и выглянул в коридор. Пеккем сидел у стены, прижав руки к глазам. Смайта нигде не было видно.
Медленно выдохнув, Уорн прислонился к холодной стене затылком. Запал лежал у него на коленях, промокший насквозь. Боль в ладонях усилилась, но он не ощущал ничего, кроме крайней усталости. Вой сирен и плеск воды, казалось, раздавались где-то очень далеко. Возможно, закрыв глаза, он мог бы заснуть.
Взгляд его снова упал на броневик, и он резко сел, словно получив удар током. Запал упал и покатился по полу.
На капот броневика выбирался Джон Доу. Лицо его почернело, волосы обгорели, пиджак дымился на спине. Из носа и ушей текла кровь. Казалось, он не замечал ни Уорна, ни разбросанных денег, вообще ничего. Взгляд его был прикован к выходу из туннеля.
Ученый с трудом поднялся, глядя на руки Джона Доу. В одной тот держал пистолет, в другой — черную коробочку передатчика.
Уорн затравленно огляделся по сторонам. Он не смог бы зажечь запал
В отчаянии он снова посмотрел на броневик. Но Джон Доу уже соскользнул с радиатора и скрылся в туннеле.
16 часов 32 минуты
Джон Доу шел по коридору, прочь от дыма, воды и неописуемого ужаса, который он только что видел внутри броневика. Он то и дело спотыкался, но все так же крепко сжимал в руке передатчик. Сработала сирена пожарной тревоги, но он ее не слышал — его барабанные перепонки лопнули после взрыва третьего заряда. Костюм был весь в крови, но в основном не его собственной, и он не обращал на нее никакого внимания.
Навстречу ему бежал по коридору охранник с искаженным от ужаса лицом. Губы его шевелились, он, вероятно, кричал: «Что случилось, черт побери? Вы ранены?» Джон Доу поднял пистолет и выстрелил в него. Глаза жгло от порохового дыма, но он все еще мог различить полукруг дневного света в конце коридора. Уже недалеко.
Навстречу спешил еще один охранник. Джон Доу поднял руку, снова спустил курок и пошел дальше. Миновав безлюдный пост контроля, он еще через несколько шагов оказался снаружи, на асфальтированной площадке. Позади него и над ним возвышалась обширная задняя стена Утопии. На парковку падала тень купола, но свет все равно казался Джону Доу слишком ярким. Шатаясь, он двинулся вперед, чувствуя, как из ушей течет кровь. Несколько служащих, выбежавших из погрузочных доков при звуках взрывов, остановились, уставившись на него. Он шел дальше, не обращая на них внимания. Словно в тумане, он видел едущие через парковку одну или две машины, но его интересовала лишь одна — автомобиль сопровождения, который забрал бы его отсюда, от того смертоносного кошмара, который он намеревался обрушить на парк. Как там говорил Вишну в «Бхагавадгите»? «Я — смерть, великий разрушитель миров». По крайней мере, ему так казалось — мысли его были не столь ясны, как он хотел бы.
Деньги, конечно, пропали, зато остались диски — вполне достаточная компенсация. Впереди виднелась широкая кривая, отмечавшая край тени купола. Он крепче сжал в руке передатчик. Дойдя до нее, он обернется и направит луч в нужную точку.
Осталось немного.
Превозмогая боль в обожженных ладонях, Эндрю Уорн перебрался через капот бронеавтомобиля и, шатаясь, двинулся по коридору. Он не знал точно, что собирается делать, но понимал, что должен любой ценой остановить Джона Доу.
Портативный голографический проектор, который они с Пеккемом поставили, чтобы задержать броневик, лежал на боку, опрокинутый взрывами, продолжая отображать голограмму самого Уорна с расставленными ногами и скрещенными на груди руками, покачивавшуюся на фоне потолка. Быстро пройдя мимо него, Уорн увидел в коридоре впереди неподвижно лежащего сотрудника службы безопасности, затем еще одного. Позади слышались крики, топот ног. Миновав пост охраны и ревущие вентиляторы воздухоочистительной установки, он вышел на служебную парковку.