Утраченное наследие
Шрифт:
– Да брось! – ответил спокойно Андрей. – Эта церковь стоит заколоченной, сколько я себя помню. Вряд ли кто-то там, снизу, вообще на нее поднимает глаза…
Он присел на низкий каменный подоконник окна и прижался к пыльным ставням. Свет упал на его пострадавшее ухо, и Григорий заметил, что оно стало сине-черным теперь.
– Тебе бы к врачу надо!
– Пройдет само! – отмахнулся тут же Андрей. – И не такое бывало на соревнованиях.
Он опять слегка дотронулся до явно болевшего уха…
– Тайсон, блин! 4 Кто их только учит такому?..
– Да никто не учит, – иронично ответил Гриша, – в модном экшене подсмотрел.
И тут Гриша рассмеялся:
– Он висел на тебе, как макака на могучей пальме…
Андрей рассмеялся в ответ:
– Вот идиот…
– Вцепился и руками и ногами… – продолжал хохотать Гриша.
– Да он, наверное, и не дрался никогда, – смеясь, ответил Андрей, – первый раз в его жизни. А тут еще девочки смотрят, убежать нельзя!
4
Здесь автор упоминает известного американского боксёра – Майка Тайсона, который откусил сопернику часть уха во время боя в 1997 году
– Девочки, – удивился Гриша. – А там были девочки? Я их не заметил…
– Может, и не было, когда ты пришел… Убежали уже, – пожал плечами Андрей. – А ты откуда взялся-то?
Гриша смеялся и трясся всем телом, присаживаясь на подоконник напротив Андрея:
– С неба свалился…
– Ну серьезно?
– Да мимо шел, а тут гляжу: знакомого парня бьют…
– Ну уж, бьют, – обиделся Андрей, – кто кого еще бил…
– Да понятно было уж, кто кого, – ответил Григорий и дружески хлопнул Андрея по задранной на окно ноге. – Этот, повыше, был уж с расквашенной физиономией, когда я вас заметил.
– А то! – гордо вскинул голову Андрей.
– А я ведь тебя не сразу узнал, – закончив смеяться, сказал Гриша, – давно не виделись. Да ты еще хвост отрастил. Как тебя на ковер-то в борьбе пускают?
– Неохотно, – заулыбался Андрей, – у нас тренер-то лысый.
И оба засмеялись так громко, что эхо разнеслось по всему храму. Стало как-то жутко от этого звука, и парни резко замолчали.
– Интересно, в каком веке его построили? – вкрадчиво и озираясь вокруг, спросил Гриша.
– И почему не восстанавливают?.. – тоном в унисон спросил Андрей.
– Видел, иконостас какой резной? И лики чистые… – продолжал Гриша. – Как будто их протирает тут кто-то регулярно…
– Да кто… Чего ты несешь? – поежившись, сказал Андрей. – Видел же, что все заколочено…
– А вдруг есть все-таки вход где-то с другой стороны? – настаивал Гриша.
– Ты прав… Может, и есть… Я мимо этой церкви хожу и никогда внимания не обращал на вход.
– Я тоже…
Повисла тишина. Оба товарища как-то насторожились.
– Может, из соседних храмов кто-то и приходит, чтоб хоть иконостас протереть иногда… – сказал Андрей, – тут ведь в центре много церквей…
Он достал сигареты и зажигалку, закурил.
– Здесь, наверное, нельзя… – смущенно заметил Гриша.
– Так он недействующий же, – парировал Андрей.
– Ну, в общем, да…
– Будешь? – протянул пачку Андрей.
– Нет. Здесь все-таки не хочу, – отказался Гриша.
– Ханжа ты! – обозвал его друг. – Со школы любишь всякий старинный пафос.
– А при чем тут пафос? – обиделся Гриша. – Старинную архитектуру люблю – да. А курить сейчас просто не хочу.
Вдруг Гриша увидел, как глаза Андрея увеличились, лицо стало испуганным и взгляд устремился куда-то в центр храма. Он начал, не отрывая изумленных глаз, быстро тушить окурок о подоконник, на котором сидел.
– Ты что?.. – испуганно спросил Гриша, и дрожь передернула его тело.
– Вон… – выдавил Андрей. – Кто это там?
Григорий заставил себя повернуть голову и посмотреть, куда указывал Андрей…
В голове его быстро мелькнула мысль: «Странное дело… Только что отметелили двух идиотов на набережной, а теперь неизвестно чего испугались в заброшенной церкви…»
Он напряженно вглядывался в темный центр храма. Глаза не сразу со света различили темную фигуру, двигающуюся медленно, но уверенно.
– Да кто это? – нервно переспросил Андрей и, схватив Григория за предплечье, встал с окна, но не сделал шага вперед.
Гриша с трудом разглядел грузную фигуру в длинном платье… На голове что-то непонятное. Но слух различил явное шарканье шагов. Интуитивно Гриша понял, что фигура крестится пред алтарем.
– Значит, есть все-таки вход с улицы… – выдал Гриша вслух и как-то сам успокоился.
– Прихожанка, что ли? – недоуменно посмотрел на него Андрей.
Гриша пожал плечами:
– Отсюда не вижу толком…
Вдруг фигура развернулась к ним и замерла.
Друзья переглянулись между собой и снова стали всматриваться напряженно в центр храма.
Фигура постояла немного и двинулась к ним.
Гриша тоже встал с окна рядом с Андреем. Оба ничего не говорили, но чувствовали страх друг друга, казалось, передававшийся теперь по воздуху.
По мере приближения фигуры стали все более слышны шарканья мягких шагов и скрип паркета. И пару мгновений спустя свет заходящего над Волгой солнца, настойчиво проникающий сквозь пыльное стекло открытого Андреем окна, озарил лицо старика в одежде церковнослужителя. Длинный подрясник скрывал грузное старческое тело, и звук шагов не соответствовал той легкости, с которой передвигался старец по паркету. На голове его был клобук, от которого развевался слегка при движении шлейф. Лицо старца было морщинистым, и густая седая борода скрывала рот. А глаза были строгими и темными.
– Сейчас отругает нас, что мы здесь… – еле выдавил из себя Гриша.
Тем временем старец подошел к ним совсем близко.
– Да не отругаю!.. – ответил он за Андрея и рукой сделал жест сверху вниз, по которому оба парня послушно присели обратно на подоконник. Только позы их были теперь напряженными, и оба смотрели во все глаза на подошедшего к ним монаха.
– Здравствуйте, – нерешительно выдавил Гриша.
– Здравствуйте, – весело отозвался монах и улыбнулся немного озорной улыбкой. При этом сквозь густую седую бороду стал виден его старческий рот, в котором сохранился, из передних, всего один зуб сверху. Вокруг глаз заиграли лучики морщинок, а сами черные глаза сделались радужней.