Утраченное наследие
Шрифт:
Григорий следил за ним внимательно, как ребенок за сказочным героем. Раньше бы он не обратил никакого внимания на этого человека. Подумаешь, спивающийся музыкант… А сейчас он казался ему каким-то безумно интересным экземпляром.
Музыкант был рад поговорить со случайным знакомым, тем более что Гриша производил на него приятное впечатление.
– Я люблю играть в дождь… Вот и приспособы все у меня сделаны!.. – похвалился он.
Гриша кивнул, что оценил их.
– Интересный выдался август: вроде солнечный, а то и дело ливень! Да еще какой… Бабка моя всегда говорила: «Дожди души очищают… Они к переменам в душе…» – и он поднял указательный палец, словно собирался
– Почему? – спросил Григорий.
– Что почему?.. – переспросил саксофонист.
– Ну, почему перемены в душе? Не стране? Не в жизни?.. А в душе?
– А! – усмехнулся музыкант. – Да пес ее знает, старую, почему в душе… – он закашлялся и громко прохрипел: – Ирэн, тащи вторую! Что-то тошно сегодня от этого дождя, не простыть бы…
Ира зазвенела посудой и через минуту молча принесла вторую рюмку с коньяком.
– Одно могу сказать: в дождь все иначе… Вот вы заметили, сударь, что, когда идет дождь, все как будто меняется? Ну, вокруг… – он развел руками. – Краски, люди, обстановка, настроение… В такую погоду даже музыка звучит по-особому… Заметили, а?..
Гриша посмотрел вдаль, откуда бежала Волга…
– Заметил… – в задумчивости ответил он.
– Во-о-о-т… – протяжно сказал музыкант. – И она меняется…
– Кто? Волга? – так же задумчиво спросил Григорий.
– Не-е-е, – махнул рукой саксофонист, – душа…
Гриша уставился на саксофониста, а тот деловито поднял и намахнул вторую рюмку. Поморщился и растянулся в улыбке, отхлебнул кофе…
– Душа, брат… Душа… – он потянулся на стуле и вдруг почти проорал: – А хороша она, а?! Волга-то?..
Гриша слегка опешил и отшатнулся от него:
– Хороша… – и он засмеялся.
– Во-о-о-т, – снова протянул музыкант. – Великая русская река…
Дождь затихал. Реку становилось видно все отчетливей. В пасмурную погоду в ней была особая красота: вода стала густого сизого оттенка, а над поверхностью ее повисла серая полупрозрачная дымка.
Где-то вдалеке раздался гудок теплохода…
Гриша закурил и предложил сигарету музыканту. Тот с радостью принял предложение. Так они долго сидели молча, курили, пили кофе и смотрели на Волгу, которая была хороша…
Глава 10. Реванш
Это был десятый, выпускной, класс. Начало года в школе было ознаменовано годом литературы, и объявлен конкурс на лучшую научную работу по классическим произведениям русских поэтов и писателей. И даже на первом осеннем балу для старшеклассников все было украшено бумажными кленовыми листьями, раскрашенными желтыми, красными и бордовыми красками, а на оборотной стороне каждого такого листа был написан отрывок из романа, поэмы или стихотворения русских классиков.
Громко звучал вальс, и девушки в красивых разноцветных платьях мелькали перед лицом Анатолия, кружась с его одноклассниками или парнями из параллели.
Толя стоял, прислонившись к стене, заложив руки за спину и больно придавливая их собственным грузным не по годам телом. Он улыбался и периодически подмигивал кому-то невидимому в толпе. Иногда он озирался с вопросительным выражением лица, испугавшись, что кто-то смотрит на него и давно уличил в обманном этом подмигивании.
Но никто не смотрел на него. Все были заняты общением с девушками, танцами и весельем. Тогда он облегченно прерывисто вздыхал и переводил тоскливый взгляд на вальсирующих по паркету актового зала. Тут же одергивал себя и снова начинал улыбаться и подмигивать невидимкам. Если бы кто-то занялся его личностью в этот момент, то, понаблюдав короткое время, быстро сообразил, что Анатолий Круглов страсть как хотел бы кружиться в вальсе с девушкой, как другие парни. Но он комплексовал и стеснялся самого себя настолько сильно, что ни за что бы не сдвинулся с места, даже если бы его приглашали сами девочки. Да что там девочки! Даже если бы сама Катя Острянникова подошла бы сейчас и пригласила его, он бы сбежал от смущения вон из зала. Внимательный наблюдатель догадался бы и о том, что за подмигиваниями Круглов прячет зависть в глазах. Зависть ко всем вальсирующим вообще и в частности – к Васильеву, который нахально кружил в вальсе ту самую Катю…
Анатолий снова поводил напряженным взглядом по залу и, убедившись, что никакой «внимательный наблюдатель» за ним не следит, с трудом оторвал себя от стены и поплелся к буфету. Ему страшно хотелось что-нибудь съесть, но он знал, что и это себе позволить сейчас не сможет из-за того же стеснения. «Куплю лимонад», – успокоил он себя и начал протискиваться, краснея, между парой высоких столов, установленных напротив буфета.
Купив лимонада, Толя подошел к одному из пустующих столов, поставил стакан с шипучим сладким напитком перед собой и снова засмущался, потому что стол был довольно высоким, а рост Анатолия – всего сто шестьдесят пять сантиметров. Ему приходилось задирать руку в своем широком пиджаке, чтобы взять стакан с напитком и сделать глоток. И как только он ставил стакан обратно на высокий стол, нервно одергивал пиджак за полы, потому что чувствовал, как тот вставал колом, а воротник касался его ушей.
Анатолий Круглов был одним из самых лучших учеников в школе. Он успевал на отлично по всем предметам. Особенно был хорош в точных науках. Но и литературу любил. Читал по всем ночам, так что родители, обнаруживая свет в его комнате в три часа ночи, принудительно забирали книгу из его рук и гасили свет. Ребята в школе его уважали, потому что Толя был очень умным, к тому же всегда давал списывать на контрольных. И, в принципе, он мог вполне собой гордиться. Но полнота, которой Толя страдал с детства, не позволяла ему этого.
Он жил с родителями и бабушкой в большой квартире. Отец его был большим начальником по партийной линии. Мама работала врачом в детской больнице. Оба родителя часто задерживались на работе. А вот бабушка всегда была дома и без устали хлопотала на кухне. Она готовила и пекла для любимого внука все что угодно. Не было дня, чтобы бабушка не испекла пирога или булочек. Толя очень любил ее и, конечно, с удовольствием поглощал все, что она готовила. До определенного возраста его не волновало то, что он несколько шире других ребят, к тому же подвижные игры он не любил. Мальчик чаще выходил гулять с книжкой, садился на скамейку и читал, периодически поглядывая по сторонам на шумных сверстников, мечущихся по двору с мячом или каким-то другим снарядом. В школе лишь физкультура давалась ему с трудом. Но его отец всегда умел уговорить физрука, чтобы тот не портил картину с отличными оценками мальчика.
Но чем старше становился Анатолий, тем чаще начал замечать девочек, особенно Катю. Она перешла к ним из другой школы в седьмом классе. И тогда Толя сразу влюбился в нее. У нее были красивые светлые волосы и голубые глаза с пушистыми ресницами. Она была высокой и тоже очень хорошо училась, что было для Толи не менее важным, чем красота. И сразу они подружились. Катя жила недалеко от Толиного дома. Поэтому вместе они ходили в школу и возвращались обратно, всегда обсуждая что-то из домашнего задания или прочитанные книги.