Утраченное наследие
Шрифт:
Васильев собирался пойти по стопам отца – в высшее военное училище, поэтому стал больше уделять внимание физподготовке и математике с физикой. Литература отошла для него на второй план.
Они по-прежнему дружили с Катей и все больше времени проводили вместе, отдаляясь от товарищей по классу. Толя узнал, что их родители уже знакомы меж собой, а значит, благословили этот союз заранее. Не было предела Толиным страданиям и зависти, испытываемой к «ненавистному Васильеву»…
И вот он стоял на этом осеннем балу один за высоким столом, ощущая себя несуразным, толстым и неуклюжим человеком, все усилия которого проходят мимо. И никакой возможности проявить себя… Васильев теперь с ним не спорит на уроках литературы. Он вообще его игнорирует. Да и общается-то в основном только с Катей. Его, Толиной, «ненаглядной Катенькой», как мысленно он называл ее уже не первый год.
– Чего задумался, Толик? – пробудил его от тяжелых мыслей задорный голос. Это был их одноклассник, троечник и обалдуй Ромка Яшин. – Лимонад, что ли, невкусный?
Анатолий грустно отозвался:
– Да вкусный вроде, дюшесовый.
– Дюшес, говоришь?! – и Рома метнулся к буфету за таким же лимонадом.
Через минуту он уже водрузил свой шипящий стакан рядом с Толиным и весело подмигнул ему.
Как раз в это время мимо них проплыли в вальсе Катя и Кирилл. Они упоенно кружились, и казалось, что совсем не видели никого вокруг, кроме друг друга.
– Во любовь! – весело выдал Яшин им вслед и, улыбаясь, посмотрел на Анатолия.
Толика передернуло, но он сделал усилие над собой, чтобы не подать виду.
– Красивая пара они, скажи?! – не отставал Ромка и слегка подтолкнул Толю локтем в мягкий бок.
– Да брось! Какая еще любовь в нашем возрасте… – нарочито серьезно отозвался Анатолий.
– Да ты что?.. – вспыхнул Яшин. – Самая настоящая любовь в нашем возрасте… А когда же она настоящая должна быть, по твоему, буквоед? В старости, что ли?
– Ну почему же в старости!.. – смущенно ответил Толя, не ожидав, что троечник Ромка явится вдруг таким романтиком. – Институт сначала окончить надо, а потом уже о любви думать!
– Институт… – ворчливо отозвался Яшин. – Много ты понимаешь! У них, может, сейчас самое крепкое чувство растет, которое потом на всю жизнь, ух!.. – он даже вздрогнул от эмоций и залпом выпил весь свой лимонад. – Даже у меня, балбеса, дух захватывает… А ты! Институт…
Ромка звонко стукнул стаканом об стол. Толя посмотрел на него удивленно и почувствовал, как внутри все закипает.
Яшин не отставал:
– Конечно, такая Катя никогда на нас с тобой бы и не посмотрела. Ты хоть умный, а я вообще – троечник и разгильдяй, да еще конопатый вот, – и он, весело смеясь, опять толкнул локтем в бок Анатолия, при этом наморщив свой веснушчатый нос. – А Киря – он вон какой красавчик!
Анатолий побагровел от злости и еле сдерживал себя.
– Они точно поженятся после школы! Родители их согласны, – весело продолжал Яшин.
– Да ты почем знаешь? – не выдержал Толя.
– Правду говорю! – убедительно уставился на него Рома. – Моя тетка стрижет его мать. Парикмахер она у нас. Та сама ей рассказала, «какая любовь у сына с Катей» и что они с мужем только за! «Катя – девушка достойная», – это я тебе дословно передаю. И свадьбу уже планируют вместе с Катькиными родителями…
– Да врешь ты! – не мог себя больше сдерживать Толя. – Им и по восемнадцать еще не будет.
– Кириллу будет! Я посчитал уже. А Кате разрешат. Отец его высокого чина. Договорится. Скажут, что беременная, да и все.
Анатолий даже вспотел:
– Это же неприлично…
– Прилично, неприлично! Э-эх ты! Говорю же тебе: настоящая любовь у них! – и Яшин, разочарованно махнув рукой, удалился от Толика.
Толя выдохнул, насколько смог. Осознавая, что мог выдать себя с головой, он напряженно смотрел вслед удаляющемуся Яшину.
Но Ромка по жизни был не очень внимательным парнем. Да и личность Круглова его особо не интересовала. Главное, что он этому «заучке» разъяснил, что к чему! Так сказать, за ним осталось последнее слово. Уже через минуту он совсем забыл про Анатолия и расхаживал по залу, сунув руки в карманы, улыбаясь окружающим.
Взволнованный Толя с жадностью допил свой лимонад и тоже с резким стуком поставил пустой стакан на стол; пошел вон из школы.
По дороге домой он негодовал. Даже слезы выступили у него на глазах. «Как же так?.. У них уж и все решено, выходит…» – он не мог поверить в это, не хотел верить.
Дома Толя быстро закрылся в своей комнате, не отвечая на расспросы родителей и бабушки, испугавшихся из-за того, что он вернулся с бала таким мрачным. А наутро он заболел и провалялся с ангиной целых десять дней.
После нового года стали собирать заявки на научные работы по литературе для участия в конкурсе. Анатолий не собирался участвовать. Он был поглощен историей. Решительно готовился к поступлению в юридический институт и всячески старался даже не смотреть в сторону Кати и «ненавистного Васильева».
В пятницу последние уроки отменили из-за отсутствия воды в здании школы. Где-то по улице шли аварийные работы. Школьники счастливой ватагой быстро покинули классы. Толя же задержался в одной из рекреаций, соображая, нужно ли ему пойти в библиотеку или отложить теперь это до понедельника. Вдруг он услышал за спиной голос Елены Викторовны:
– Круглов, ну а ты что же? Тоже перестал интересоваться литературой?
Толя обернулся и увидел, что учительница стоит и смотрит на него осуждающе-вопросительно. А рядом с ней возвышался смущенный Васильев.
– Вы меня расстраиваете, ребята! – продолжала она, обращаясь теперь к обоим. – Какими вы были активными в прошлом году! Как спорили жарко о книгах, а! Забыли?.. – повышая голос, сказала Елена Викторовна и строго посмотрела на ребят.
Толя и Кирилл молчали, опустив глаза.