Утраченное наследие
Шрифт:
– Вот, держите! Давайте попробуем! – предложила она.
Гриша покраснел.
– Нет, Софья Ильинична. Вы как-нибудь с ним сами, – он рассмеялся, – с компьютером или автомобилем я справлюсь, а вот со старинным граммофоном вряд ли.
Оба рассмеялись.
– Постойте! Я вспомню, как это делается, – сказала хозяйка и взяла пластинки из рук гостя.
Гриша не понял даже, что за манипуляции произвела она с этим раритетным инструментом, но он заиграл. Зал наполнился шипением пластинки и густым знакомым басом, певшим что-то на французском.
– Вы знаете, кто это? – гордо спросила Софья Ильинична.
Гриша в смущении пожал плечами.
– О!.. Это Ш., – прикрыв глаза от удовольствия, произнесла она известную фамилию. – Эти пластинки – большая редкость. Знай кто-нибудь из ценителей мировой музыки, что у некой старушки в доме лежат оригинальные записи самого Ш., – рассмеялась она, – ух они бы меня!.. – она многозначительно погрозила кулаком в пустоту.
Гриша изумленно смотрел на Софью Ильиничну.
– Я сейчас!.. – сказала хозяйка и снова исчезла за занавеской, разделяющей гостиную и кухню.
Через полчаса они сидели за круглым столом под абажуром, и Григорий с наслаждением пробовал курицу под каким-то умопомрачительно вкусным соусом. Он нахваливал приготовленное, не преувеличивая своего восторга ничуть, чем доставлял Софье Ильиничне большое удовольствие. Она с упоением смотрела, как он ел, и изредка делала глоток красного вина, которое Гриша принес с собой.
– Софья Ильинична, это что-то, – нахваливал он. – Тут травы какие-то в этом маринаде, да?.. Ммм!
Женщина улыбнулась:
– Не льстите мне, Гришенька! Я давно потеряла сноровку. Не для кого готовить-то. А самой себе и не интересно…
– Нет. Это блюдо бесподобно. Ни в одном ресторане такого не попробуешь, – настаивал он.
Софья Ильинична даже рассмеялась, довольная, что угодила гостю.
– А как давно я не пила хорошего вина… Вы даже не представляете, Гриша…
– Скажите, а почему вы живете совсем одна? – вдруг посерьезнев, спросил Григорий.
Женщина вздохнула и поставила фужер с вином на стол.
– Так вышло, Гриша. Никто не заказывает себе одиночества, – печально ответила женщина.
Гриша смутился, поняв, что несколько бестактно задал вопрос.
– Но у вас ведь есть родственники… Я знаю, я читал про ваш род в интернете. У Курагиных большое генеалогическое древо, – попытался он оправдаться.
– Ну что вы! Большое древо давно зачахло, – грустно улыбаясь, сказала она. – Это много лет назад в доме было полно гостей каждый вечер, играла музыка и горел камин, вот как сегодня… – Софья Ильинична с тоской оглядела комнату.
Гриша снова пожалел, что спросил об этом…
Женщина сделала еще глоток вина и снова вздохнула.
– Теперь уже минул не один год, как я живу здесь совсем одна. Все мои родственники по маминой линии в основном живут в Москве и Подмосковье. По линии отца почти никого не осталось… А моя родная сестра, ее дети и внуки давно живут во Франции.
– А почему вы не уедете к ней? – спросил Гриша и сразу смутился. Он тут же вспомнил, зачем был послан в этот дом изначально…
– Не краснейте, Григорий! Не за что вам краснеть!.. – успокоила она, тут же угадав его мысли. – Я не уезжаю к сестре, потому что здесь… – она умолкла и задумалась на секунду. – Здесь вся моя жизнь, жизнь моих предков. Я не могу бросить этот дом…
– Я понимаю вас, – сказал Гриша, – и восхищаюсь вашим упорством! Правда!
– Ах, Гриша, нам ли с вами не понимать, что жизнь в современном мире цинична и жестока. Наверное, у меня нет шансов устоять перед их напором… – сказала она и с какой-то надеждой посмотрела в его глаза.
Гриша опустил голову.
– Я пока не знаю, что мы можем сделать, Софья Ильинична. Но я постараюсь… Я обязательно что-нибудь придумаю! – сказал он так, словно убеждал больше себя самого.
– Но давайте сегодня не будем о грустном! Мне не хочется грустить в такой приятный вечер, – сказала женщина и встала из-за стола. Подошла к граммофону и, сменив пластинку, снова завела его. Через пару секунд в комнате зазвучал красивый женский голос.
Гриша подлил вина и тоже встал, чтобы подбросить полено.
– Я так благодарна вам, Григорий, что сегодня вы пробудили жизнь в этом доме… Я вижу, что вы очень хороший молодой человек, – сказала женщина, наблюдая, как Гриша осторожно поправляет кочергой дрова в камине. – У вас есть возлюбленная?
Он обернулся в ее сторону и, конечно, покраснел.
– Ну, не смущайтесь, пожалуйста, расскажите мне! – просила Софья Ильинична.
Они снова уселись за стол.
– Нет. Я одинокий молодой волк, – попытался отшутиться Григорий.
– Почему? – искренне удивилась женщина. – Вы такой красавец.
Гриша окончательно раскраснелся.
– Как-то не задалась моя личная жизнь. Не встретил я пока девушки, которая разделяла бы мои интересы… Я зануда, – смеясь, сказал он, – я люблю бывать один, бродить по старому городу, читать классику; мечтаю посмотреть на старинную архитектуру в городах по всему миру… Не в ночных клубах побывать и полежать на лазурном пляже! Понимаете?! Это не модно сейчас – ходить по музеям, любоваться старинными соборами и ратушами… Такие, как я, современным барышням не интересны.
– Вы очень зря так говорите, молодой человек! – строго посмотрев на него, ответила женщина. – Я всего пару лет как на пенсии. А до этого преподавала в нашем институте иностранных языков… Так вот знайте: есть масса прекрасных девушек, которые так же, как вы, увлекаются литературой и историей! И с удовольствием будут гулять с вами по старинным городам, любуясь архитектурными шедеврами.
– Может быть… Но мне такие пока не встречались, – сказал Гриша. – А вы преподавали языки?
– Я педагог английского и французского языков, – с гордостью ответила женщина.