Утраченное Просвещение: Золотой век Центральной Азии от арабского завоевания до времен Тамерлана
Шрифт:
Возвращаясь к городской архитектуре региона, мы видим высокие оштукатуренные стены главных комнат, украшенные яркими фигурами – практика, которая перешла от богатых горожан к горожанам среднего достатка и продолжалась в эпоху ислама. Стены и полы даже скромных жилищ становились мягкими благодаря тканым, богато украшенным коврам и драпировке. Многие горожане Центральной Азии привыкли сидеть на полу, но и стулья тоже использовали.
Помимо удобств внутри дома, городская жизнь достигла высокого уровня развития за тысячу лет до арабского завоевания. Можно было видеть вымощенные улицы, просторные общественные бани, обширные торговые площади, располагавшиеся, как правило, недалеко от храмов и святынь и связанные зачастую с гостиными дворами для приезжающих торговцев.
Эти и другие удобства отражают существование глубоко укоренившегося городского образа жизни в Центральной Азии. Фактически традиция города в регионе уходит корнями во времена почти 5000-летней давности, когда животноводы начали собираться в большие сообщества. А 4000 лет назад процветали такие города-крепости бронзового века, как Гонур-Депе и Маргуш, оба в Мервском оазисе в Туркменистане [78] . Недавние раскопки
78
Сарианиди В. Гонурдепе. – Ашхабад, 2006. – С. 36. См. также: Сарианиди В. Маргуш. – Ашхабад, 2009.
79
Jim G. Shaffer, "The Later Prehistoric Periods," in The Archaeology of Afghanistan from Earliest Times to the Timurid Period, ed. F. R. Allchin and Norman Hammond (London, 1978), 114.
Все это происходило лишь немногим позже появления великих цивилизаций Хараппы в долине Инда и шумеров в Месопотамии. Действительно, археолог Виктор Сарианиди из Туркменистана, который открыл Маргуш и Гонур-Депе, утверждает, что они являются доказательством того, что долина Амударьи (Оксуса) в Центральной Азии представляет собой четвертый очаг происхождения городской цивилизации наряду с долинами Нила, Инда, Тигра и Евфрата. Раскопки показали, что самые ранние жители Центральной Азии уже вели обширную торговлю и имели культурные связи со всеми тремя названными центрами мировой цивилизации. По крайней мере в одной сфере жители Центральной Азии точно были первопроходцами. Благодаря исследованиям двух гениальных американских археологов Рафаэля Пампелли в 1900 году и Фредрика Хиберта 100 лет спустя мы знаем, что жители Центральной Азии бронзового века первыми в мире начали выращивать зерно для выпечки хлеба [80] .
80
Fredrik T. Hiebert, Kakamurad Kurbansakhatov, A Central Asian Village at the Dawn of Civilization: Excavations at Anau, Turkmenistan, University Museum Monograph, no. 116 (Philadelphia, 2003); Peggy Champlin, Raphael Pumpelly, Gentleman Geologist of the Gilded Age (Tuscaloosa, 1994); S. Frederick Starr, "Raphael Pumpelly: Founder of U. S. – Turkmen Cultural Ties," Miras 2 (2010): n.p.
Конечно, большие города были и в других местах в период Античности и раннего Средневековья, будь то на Ближнем Востоке, в Китае, Индии или Южной и Северной Америках. Археологи сообщают о существовании не менее 25 высокоорганизованных городских центров в Центральной Америке к 3000 году до нашей эры [81] . Но отличительными чертами городов Центральной Азии было сочетание сложной организации вследствие строительства крупномасштабных оросительных систем и сельского хозяйства и производства, ориентированных на продажи в другие страны, а также появление значительного числа торговцев, которые путешествовали по миру, и дельцов, которые управляли их работой.
81
Daron Acemoglu and James A. Robinson, Why Nations Fail: The Origins of Power, Prosperity, and Poverty (New York, 2012), 148.
Так было ли изменение климата?
Сегодня Балх представляет собой печальное зрелище. Там, где, по словам древних посетителей этого города, были виноградники, цитрусовые рощи и поля сахарного тростника, теперь только полынь, пыль и лишь редкие заросли в низинных районах. Похожим образом далеко на севере Центральной Азии обширные территории Хорезма в Узбекистане и Дехистана в Туркменистане были когда-то полны жизни, вокруг дворцов располагались сельхозугодья, а сегодня это лишь унылые пустыни, совершенно лишенные растительности. Способствовал ли культурному и интеллектуальному расцвету Центральной Азии период умеренного климата и щедрых дождей без экстремальной летней и зимней температуры? Может быть, прорыву в творческой жизни способствовала влажная и мягкая фаза, которую затем сменила более суровая?
Как ни привлекательна такая теория, ее поддерживает крайне мало фактов. Наоборот, большинство экспертов утверждает, что климат Центральной Азии (в том числе годовое количество осадков) в период от 100 года до нашей эры до 1200 года нашей эры был не только постоянным, но и очень похожим на сегодняшний. Некоторые убеждены, что ксеротермический кризис пришел из Греции в Индию в середине III тысячелетия до нашей эры и принес с собой сильную засуху, длившуюся несколько веков [82] . Но они также полагают, что после этого климат изменился на присущий этому региону сегодня и в этом состоянии сохранился с древних времен до наших дней [83] . Сто лет назад голландский востоковед Михаэл Ян де Гуе издал труды арабских географов X века, которые опровергли гипотезу о том, что современной засухе предшествовала относительно более зеленая эпоха, совпавшая с эпохой Просвещения [84] . Но противоположное мнение недавно высказал Ричард Баллит из Колумбийского университета. Он полагает, что растущее опустынивание в Хорасане может объяснить подъем Сельджуков в XI веке [85] . На данный момент эта гипотеза считается недоказанной. В целом создается впечатление, что климат Центральной Азии в течение эпохи, которую мы изучаем, был таким же сухим и неблагоприятным, как сегодня. Современные крестьяне вполне могут понять своих предков из Маргуша, которые 4000 лет назад построили храм в честь воды! [86]
82
Сарианиди В. Гонурдепе. – Ашхабад. – С. 35.
83
Sophia R. Bowlby, "The Geographical Background," in The Archaeology of Afghanistan, 17; Fredrik T. Hiebert, Origins of the Bronze Age Oasis Civilization in Central Asia (Cambridge, 1994), 10–11.
84
Опубликовано в: Bibliotheca geographorum Arabicorum (Leiden, 1870–1894). Бартольд принял вывод де Гуе: V. V. Barthold, Four Studies on the History of Central Asia, trans. V. and T. Minorsky (Leiden, 1956), 1:13.
85
Richard W. Bulliet, Cotton, Climate, and Camels in Early Islamic Iran (New York, 2009).
86
Сарианиди В. Маргуш. – Ашхабад, 2009. – С. 264–267.
Что же тогда вызвало очевидные изменения? Исчезновение дерева для стропильных балок вынудило строителей некоторых самых ранних городов, таких как 3000-летний Гонур-Депе в Туркменистане, делать вместо обычных крыш кирпичные купола [87] . Даже в Афрасиабе, Мерве и Гургандже дерево когда-то было широко доступно, но затем стало редкостью. Что случилось с лесами, которые когда-то росли на нижних склонах гор? И что произошло с рекой Балх, которая когда-то текла из города Балха в Амударью и была достаточно многоводна, чтобы по ней шли лодки, а теперь высохла полностью?
87
Мамедов Мухаммед. Древняя архитектура Бактрии и Маргианы. – Ашхабад, 2003.
Случившееся связано не с изменением климата, а с действиями человека. Американский ученый Наоми Миллер установила, что обезлесение произошло в бронзовом веке, 2400 лет назад, когда создание многочисленных кузниц привело к огромному спросу на дрова [88] . Это наряду с вырубкой лесов для строительства, обогрева и приготовления пищи в значительной мере объясняет исчезновение лесных массивов по всей Большой Центральной Азии.
Выпас овец и коз, устройство зубов которых позволяет им выщипывать траву до корня, тем самым препятствуя произрастанию новой, способствовал уменьшению количества воды. На протяжении веков пасущиеся животные лишали нижние склоны гор травы и других форм растительной жизни, которые держали почву. Это привело к интенсивной эрозии, что оголило местность и обнажило породы, находившиеся под землей. Там, где когда-то ливни приводили к росту травы и наполняли постоянно текущие реки, вода весенних дождей теперь спускалась потоком вниз по горным склонам, из-за чего наступила засуха.
88
Naomi F. Miller, "Paleoethnobotanical Evidence for Deforestation in Ancient Iran: A Case Study of Urban Malyan," Journal of Ethnobiology 5 (1985): 1–21.
Таким образом, окружающая среда Центральной Азии со времен культурного золотого века значительно изменилась. Но действующей силой этих изменений оказалась не сама природа, а человечество, и особенно – безжалостная вырубка древесины для топлива и беспрерывный поиск зеленых пастбищ, чтобы прокормить овец и коз. На первый взгляд, можно сделать вывод, что эти изменения подтверждают теорию Джареда Даймонда, изложенную в его труде «Коллапс. Почему одни общества выживают, а другие умирают», о том, что цивилизации погибают, когда люди разрушают окружающую среду, от которой они зависят [89] . Но в этом случае изменения в окружающей среде недостаточны для того, чтобы объяснить начало или конец эпохи Просвещения.
89
Даймонд Джаред Коллапс: Почему одни общества выживают, а другие умирают. – М.: АСТ, 2008.
«Интенсивная» цивилизация
Несмотря на эти негативные факторы, важная сила сделала возможным развитие и поддержание цивилизации и высокой культуры по всей Центральной Азии. Опять же главную роль сыграла не природа, а человек, в частности, постепенное освоение технологий орошения. Именно орошение сделало возможным развитие цивилизации на территории Центральной Азии, которая без него осталась бы бесплодной. В этом смысле справедливо назвать Центральную Азию «гидравлической цивилизацией», в которой основные силы социальной деятельности были направлены на строительство и обслуживание сложных систем для сохранения, распределения и общего управления редким ресурсом – водой [90] . Этот термин впервые введен американским ученым немецкого происхождения Карлом Виттфогелем в весьма спорной работе под названием «Восточный деспотизм» (1957 год). Хотя «гидравлическими» по характеру он определил общества от Китая и Индии до Мексики и Месопотамии, его концепцию можно применить и к определенным аспектам средневековой Центральной Азии. Со временем акцент на орошении привел к появлению очень строгого социального порядка и иерархически упорядоченных политических культур, которые Виттфогель называл «деспотизмами». Правительство брало на себя полную ответственность за большие и сложные оросительные системы, в том числе за жизненно важную задачу по управлению рабочей силой, которая их обслуживала.
90
О концепции гидравлических цивилизаций см.: Karl A. Wittfogel "The Hydraulic Civilizations," in Man's Role in Changing the Face of the Earth, ed. William L. Thomas, Jr. Chicago, 1956, 152–64.