Утраченный металл
Шрифт:
В число гамма-ридеров вошли многие из вышеперечисленных плюс Сэм Баскин, Глен Вогелар, Дейл Винс, Билли Тодд, Ари Куфер, Мэттью Соренсен. Рам Шохам, Элияху Береловиц Левин и Аарон Форд.
Также нам крайне помогла специальная группа людей, которую я попросил проследить за системой магии и сообщать мне, когда требуются более подробные объяснения или в случаях, если я противоречу сам себе. Мы назвали эту группу «Команда Магической Последовательности», но в дальнейшем я буду именовать их просто «Арканистами». Это Джошуа Харки, Эрик Лейк, Евгений Кирилов, Дэвид Беренс, Иэн Макнатт и Бен
Особую благодарность объявляю своим добрым друзьям Кальяни и Рахулу, давним бета-ридерам, которые уже много лет вдохновляют меня на чтение индийских мифов, где я черпаю вдохновение для книг. Они подробно проконсультировали меня при работе над одним персонажем, которого мы втроем придумали для расширения горизонтов Космера.
Спасибо всем, кого я перечислил. И конечно, читателям. «Рожденный туманом» был необычным приключением, растянувшимся на шестнадцать лет, и я чувствую, что станет еще необычнее и, если повезет, – удивительнее.
Пролог
Уэйн знал, что такое кровать. У других детей в поселке Мера Олова они были. Вот бы обзавестись кроватью вместо голого матраса на полу, который холодными ночами приходилось делить с мамой, потому как не было угля, чтобы растопить печь.
А еще под кроватями водились чудовища.
Да, Уэйн слышал истории о туманных призраках. Они прятались под кроватями и крали лица твоих знакомых. Кровати были сверху мягкими и пружинистыми, а под ними обретались интересные собеседники. Красота! Сущая благодать, ржавь побери.
Другие дети боялись туманных призраков, но Уэйн подозревал, что друзья просто не умели находить с ними общий язык. Подружиться с подкроватной тварью? Раз плюнуть. Нужно лишь дать то, чего ей хочется. Например, скормить кого-нибудь.
Так или иначе, у него кровати не было. Да и стульев тоже. Был у них стол, сколоченный дядей Грегром. Самого дядю давным-давно завалило и расплющило миллиардом камней, так что больше он никого не ударит. Время от времени Уэйн пинал стол, чтобы побесить дух Грегра на случай, если тот смотрит. Стол в их доме с одиноким окошком был единственным, на что дядя Грегр не плевал с высокой горки.
Уэйн обходился табуреткой. Садился на нее и играл, пока ждал: сдавал карты и прятал некоторые в рукаве. Это время суток всегда было самым беспокойным. Каждый вечер он боялся, что Ма не вернется. Нет, не потому, что она его не любила. Ма была настоящим весенним цветком в этой сточной канаве. Просто Па однажды взял и не вернулся. А потом и дядя Грегр – Уэйн пнул стол. Вот и Ма…
«Не думай об этом, – сказал себе Уэйн, сбившись с перемешивания карт
Он чувствовал шахту всем нутром. Никто не хотел жить рядом с ней, поэтому здесь пришлось жить Уэйну с мамой.
Он нарочно думал о других вещах. О сложенной у стены стопке белья, которое недавно выстирал. Раньше стиркой занималась Ма, но платили за это крайне мало. Поэтому она пошла на шахту тягать вагонетки, а стирать поручила Уэйну.
Работа его не тяготила. Он украдкой наряжался в чужие вещи – в том числе стариковские и женские – и притворялся их владельцами. Ма несколько раз ловила его за этим и отчитывала. Уэйн до сих пор не понимал, что ей не нравилось. Одежда ведь создана для того, чтобы ее носили. Почему бы не примерить несколько вещей? Что в этом такого странного?
А иногда хозяева что-нибудь забывали в карманах. Например, колоду карт.
Уэйн снова неудачно перетасовал карты и принялся собирать их, не глядя в окно, хоть и чувствовал близость шахты. Этой зияющей артерии, похожей на рану на шее, алой внутри, источающей свет, как кровь и жар. Ма копалась внутри этого зверя в поисках металла, стараясь избегать его гнева. Но везение рано или поздно кончалось.
Тут он заметил его. Свет. С облегчением выглянул в окно и увидел на тропинке женщину с фонарем в руке. Пока не открылась дверь, Уэйн по-быстрому спрятал карты под матрас и улегся сверху, притворившись спящим. Конечно, мама наверняка заметила, как сын потушил свет, но она ценила его старания.
Она села на табурет, и Уэйн приоткрыл глаза. На маме были брюки и блузка на пуговицах. Волосы собраны в высокий пучок, лицо и одежда перепачканы. Она сидела и смотрела, как мерцает и приплясывает пламя в фонаре, и ее лицо показалось Уэйну еще более худым, чем прежде. Словно его методично стесывали стамеской.
«Эта шахта ее пожирает, – подумал он. – Она не проглотила ее разом, как Па, но каждый день гложет все сильнее».
Ма моргнула и перевела взгляд на комнату. Заметила на столе забытую карту. Ох, проклятье!
Она подняла ее и посмотрела на Уэйна. Больше не было смысла притворяться спящим. В таком случае Ма окатила бы его холодной водой.
– Уэйн, – спросила она, – откуда у тебя эти карты?
– Не помню.
– Уэйн…
– Нашел, – ответил он.
Она протянула руку, он неохотно вытащил колоду из-под матраса и отдал. Ма вложила в нее отдельную карту. Тьфу. Теперь она целый день будет разыскивать владельца по всей Мере Олова, если Уэйн не выложит правду. А ему не хотелось, чтобы мама лишний раз из-за него переживала.
– Тарк Вестингдоу, – буркнул Уэйн. – Они были у него в комбинезоне.
– Спасибо, что признался, – ласково сказала мама.
– Ма, мне нужно выучиться игре в карты. Так я смогу зарабатывать и прокормить нас.
– Прокормить? Игрой в карты?
– Не волнуйся, – поспешно ответил он. – Я буду жульничать! Иначе как заработать, если постоянно не выигрывать?
Ма вздохнула и потерла виски.
– Этот Тарк. – Уэйн покосился на карты. – Он террисиец. Как Па.
– Да.
– Террисийцы всегда делают то, что им велено. Так что со мной не так?