Утраченный символ
Шрифт:
Добравшись до входа в лабораторию, Малах нащупал прорезь и вставил в нее карточку Триш. Загорелась кнопочная панель. Он ввел пин-код и вошел внутрь. В ярко освещенной стерильной лаборатории оказалось множество самых разнообразных устройств. Малах был с техникой на «ты» — в подвале своего особняка он тоже проводил кое-какие эксперименты, и минувшей ночью они дали плоды.
«Я узнал правду».
Необычное состояние, в котором пребывал Питер Соломон — брат Кэтрин витал между жизнью и смертью, — позволил Малаху узнать все тайны финансиста.
«Я вижу его душу».
Малах выведал несколько ожидаемых
Исследования Кэтрин Соломон должны были найти ответы на древние философские вопросы с помощью современных технологий.
«Наши молитвы кто-нибудь слышит? Есть ли жизнь после смерти? Есть ли у нас душа?»
Поразительно, но Кэтрин ответила на все эти вопросы — научно, убедительно — и получила неопровержимые доказательства. Даже самые завзятые скептики не смогут поставить под вопрос результаты ее исследований. Если информация просочится наружу, в сознании людей произойдут необратимые перемены. «Они начнут искать дорогу». Последней задачей Малаха перед перевоплощением было не дать этому случиться.
Он обошел лабораторию и нашел хранилище данных, о котором сообщил ему Питер. За толстой стеклянной стеной виднелись два голографических накопителя.
«Все как он сказал».
Трудно было поверить, что содержимое этих ящичков может изменить путь развития человечества… Впрочем, Истина всегда была мощнейшим из катализаторов.
Разглядывая накопители, Малах вытащил карточку Триш и вставил ее в замок на двери. Странно — кнопки не загорелись. Возможно, Триш Данн не имела доступа к этой комнате. Тогда Малах достал карту Кэтрин, найденную в кармане ее халата, и на сей раз все получилось.
Тут возникла другая загвоздка.
«Я не знаю пин-кода».
Малах попробовал комбинацию Триш, но она не подошла. Огладив подбородок, он шагнул назад и внимательно осмотрел плексигласовую дверь толщиной в три дюйма — такую не пробьешь даже топором.
Впрочем, на этот случай у Малаха был запасной план.
В электрощитовой он обнаружил стойку с несколькими металлическими цилиндрами, похожими на кислородные баллоны для подводного плавания, — Питер про них говорил. На каждом контейнере виднелись буквы «ЖВ», означавшие «жидкий водород», цифра «2» и международное обозначение легковоспламеняемых веществ. Не трогая цилиндр, подсоединенный к водородному топливному элементу, Малах осторожно спустил запасной баллон на тележку и подкатил к двери в хранилище данных. Хотя все получилось бы и так, Малах заметил в толстой плексигласовой двери один изъян: зазор между порогом и дверным полотном.
Он осторожно положил баллон на бок и засунул в щель гибкую резиновую трубку. Предохранительный вентиль поддался не сразу, но в конце концов Малах его открыл. Через стекло было видно, как из трубки на пол стала сочиться прозрачная бурлящая жидкость. Лужа растекалась по полу, кипя и испаряясь. Водород остается в жидком состоянии только на холоде, а в тепле начинает выкипать. Образующийся газ даже более огнеопасен, чем жидкость.
«Вспомни, как взорвался “Гинденбург”».
Малах поспешил в лабораторию, взял там топливо для горелки — тягучее
Малах плеснул топлива на баллон, трубки и в щель между дверью и порогом. Затем стал осторожно пятиться к выходу, оставляя за собой ровный ручеек масла.
Этим вечером у диспетчера службы спасения было на редкость много работы.
«Футбол, пиво и полнолуние», — подумала она, когда на экране высветился очередной звонок. На сей раз звонили с заправки на Cьютлэнд-парквей в Анакостии.
«Видно, авария».
— Служба спасения, — сказала диспетчер. — Что у вас случилось?
— На меня напали в Центре технической поддержки Смитсоновского музея, — прозвучал испуганный женский голос. — Вызовите полицию! Адрес — Силвер-Хилл-роуд, 4210!
— Так, успокойтесь. Вам надо…
— Пришлите полицию к особняку в Калорама-Хайтс, там могут держать в заложниках моего брата!
«Полнолуние», — со вздохом подумала диспетчер.
Глава 53
— Я ведь пытался вам объяснить, — проговорил Беллами, — что пирамида не так проста, как кажется.
«И были правы».
Лэнгдону пришлось признать, что каменная пирамида теперь была для него куда загадочнее, чем раньше. Расшифрованная надпись оказалась полной бессмыслицей.
«Абракадабра…»
Лэнгдон долго разглядывал сетку, пытаясь найти в этих буквах хоть какой-то смысл — скрытые слова, анаграммы, подсказки… Бесполезно.
— Масонская пирамида, — пояснил Беллами, — хранит свои тайны под множеством покровов. Уберешь один — наткнешься на следующий. Вы расшифровали эти символы, но они ничего не скажут, пока вы не снимете еще один слой. Как это сделать, знает только хранитель навершия. Полагаю, там тоже есть гравировка, которая поможет вам разгадать тайну пирамиды.
Лэнгдон взглянул на маленький сверток. Видимо, пирамида и навершие представляли собой «сегментированный шифр» — код, разделенный на части. Современные криптологи до сих пор пользовались этим методом, изобретенным еще в Древней Греции. Желая сохранить секретную информацию, греки записывали ее на глиняной табличке, разбивали и прятали осколки в разных местах. Узнать тайну можно было, лишь собрав все куски воедино. От названия такой глиняной таблички, «симболона», и произошло современное слово «символ».
— Роберт, — скорбно проговорил Беллами, — пирамиду и навершие не соединяли много веков, чтобы тайна не попала в руки недостойных. Однако сегодня две эти части оказались в опасной близости. Нечего и говорить, что наш первейший долг — не позволить им соединиться.
Лэнгдон подумал, что Беллами излишне драматизирует.
«Как будто не о пирамиде с навершием говорит, а о ядерной бомбе и детонаторе».
Профессор по-прежнему не верил словам Архитектора, но теперь это не имело особого значения.