Утренний всадник, кн. 1: Янтарные глаза леса
Шрифт:
Но князь Велемог принял решение, и не жене было заставить его передумать. Он бросил на нее лишь один взгляд, и княгиня тут же смешалась и замолчала.
– Ничего, – подал голос Кремень. – Двадцать – не сорок. Нашему молодцу пора жениться, а княжна глиногорская как раз ему под стать. Не ровен час – пойдет Держимир дрёмический на нас воевать, вот мы со смолятичами его единым строем встретим, как братья родные!
Князь Велемог одобрительно кивнул. Княгиня Жизнеслава побледнела, задышала чаще, прижала стиснутый кулак к груди.
– Княжна Дарована – красавица редкая! – продолжал Прочен, и даже на его невозмутимом лице мелькнул легкий проблеск оживления. – Среди говорлинских княжон такой не бывало давно. Только княгиня Добровзора, Гордеславова дочь…
– О ней нечего вспоминать – она уже бабушка! – прервал его Велемог.
Княгиня Жизнеслава чуть изменилась в лице и опустила глаза. Двадцать пять лет назад князь Велемог сватался к чуроборской княжне Добровзоре Гордеславне и только после ее отказа взял в жены Жизнеславу. А Добровзора, всем известно, потом родила оборотня с волчьей головой. Вот и ищи в жены красавицу!
– А сейчас красивее Дарованы нет на Истире никого! – уверенно продолжал Прочен. – За княжну Даровану сватались многие. Даже Держимир дрёмический сватался за нее. Дважды! – многозначительно отчеканил смолятич.
Княгиня Жизнеслава удивленно покачала головой. Только Светловой не понял, что повторное сватовство гордеца Держимира значит больше, чем восхваления целого полка свах.
– Вот я и подумывал между делом, княже, – продолжал Прочен, снова обращаясь к Велемогу. – Не Держимир ли нас на Истире поджидал?
– Так ведь у нас есть пленные? – Князь посмотрел на сына. – Что ваши оборотни речные рассказывают?
Светловой опустил глаза. Но теперь князь ждал его ответа, и спрятаться от позора было некуда.
– Нет у меня пленных, – как в холодную воду бросаясь, ответил Светловой. – Потерял.
– Как – потерял? – Кремень даже усмехнулся, не понимая. – По дороге, что ли, обронил? Лукошко дырявое было?
– Как – потерял? – совсем другим голосом повторил князь Велемог. Он видел, что сын вовсе не шутит.
С трудом подбирая слова и стараясь ни на кого не глядеть, Светловой начал рассказывать. Никто больше не улыбался; князь, княгиня, оба воеводы ловили каждое его слово.
– Не знали вы Держимира… – многозначительно протянул Прочен. Его голубые глаза заблестели, он словно сам присутствовал там, на берегу Истира, и видел все то, о чем рассказывал Светловой. Многое из этого рассказа было ему знакомо по опыту прошлых лет, и даже в пересказе он понимал гораздо больше неопытного участника событий. – Теперь будете знать!
– Там был Держимир? – воскликнула княгиня, задним числом испугавшись, что ее сын встречался с этим страшным человеком.
– Ну-ка, расскажи получше, кто у них старшим был? – потребовал Кремень.
– Под козлиной мордой прятался, – не поднимая глаз, ответил Светловой.
Оба воеводы переглянулись.
– А лет-то ему сколько? – спросил Кремень.
– Под личиной не разглядел.
– А так не догадался? – с едкой насмешкой осведомился Прочен, сощурив глаза.
– Ну, как вам. Лет сорок – пятьдесят, – решился определить Светловой. – Сильный, но не сказать чтобы молодой.
– Нет, это Озвень, – решил Кремень. – Держимир-то лет на десять тебя постарше…
– На одиннадцать, – жестко уточнил князь Велемог. Все это время он молчал, но буравил сына таким взглядом, что княгиня себя не помнила от тревоги.
– На одиннадцать, – согласился Кремень.
– Да Озвень это был, тысяцкий Держимиров! – уверенно повторил Прочен. – И выучка вся Держимирова. Любит он засадные полки – у него все кмети обучены в лесу прятаться и в лесу драться так, что и нечисти лесной за ними не угнаться. Брата его не видал?
– Какого брата? – Светловой бросил на смолятича короткий взгляд. Его подавляла эта подробная осведомленность обоих воевод и отца во всех делах дрёмического князя, по сравнению с ними он чувствовал себя несмышленым ребенком. Он и знать не знал, что у Держимира прямичевского есть какие-то братья. Какое ему дело?
– У старого князя, у Молнеслава, жила куркутинка – черная, что галка, – пустился объяснять Кремень. – У нее мальчишка родился, старше тебя года на три. Черный, лицом куркутин. Князь его на колени не сажал, постыдился под старость, но все знают – сын. И Держимир знает. При себе держит, доверяет, в походы посылает. А тот зол на драку! Не видел его?
Еще бы не видел! Светловой замялся, не зная, что ответить. Он вспомнил парня с черной косой, его перекошенное злобой и болью смуглое лицо, волчий блеск белых зубов и большие пятна крови на песке. Как сказать, что тот был в его руках и ушел? С рассеченным бедром ушел!
– Так я к чему говорю! – Не дождавшись ответа, Прочен снова обратился к Велемогу. – Как в воду глядел! Держимировых рук это дело. Видно, он знал, что не купцы к тебе плывут. Знал, что мы будем княжну Даровану вам сватать. А ему это – нож острый! Он говорил, что раз добром ему княжну не отдают, он хоть как, а возьмет ее!
– Да откуда же он мог узнать? – жестко спросил князь. – Мы сами не знали – значит, от вас, от смолятичей, ручеек бежит!
– У вас в Глиногоре на торгах за день все тайны Мирового Дерева услышать можно! – подхватил Кремень. – Были бы уши!
Прочен не ответил – это правда. Богатый торговый город Глиногор знает и умеет многое, не умеет только одного – хранить тайны.
– Значит, надо поспешить, – сказал князь Велемог. – Тянуть больше нечего. Сваты сговорились – дело за невестой. На Макошиной Неделе будем ждать ее в Засечье…