Утренний всадник, кн. 1: Янтарные глаза леса
Шрифт:
Вдруг в лицо Смеяне повеяло каким-то теплым и живым потоком. Открыв глаза, она не сразу узнала знакомое поле. Над ним парила легкая радужная оболочка, словно кусочек радуги запутался в ресницах и окрасил все вокруг новым светом. Смеяна замерла с поднятыми руками, восхищенная волшебством, какого прежде не видела. Солнечный луч перед ней вдруг уплотнился, стал похож на золотистое полотно, на дорогу… на дверь…
В плотном потоке света появились очертания девичьей фигуры. Смеяна смотрела не дыша. Луч побледнел, а фигура осталась стоять прямо посреди поля, словно соскочила с небесной лестницы.
Девушка на поле медленно подняла руки, потянулась, запрокинула голову, как сама Смеяна недавно. На румяном круглом лице ее отражалась сладкая истома, словно после крепкого приятного сна. Жмурясь, она разводила руками, сильными и белыми, как у работящих девок после зимы, когда старый загар сошел, а нового еще нет. Повернувшись вокруг себя вслед за солнцем, девушка качнулась из стороны в сторону, повела руками и плечами, будто собиралась плясать, переступила ногами, вышитый подол весело качнулся.
И Смеяна сообразила – это полудянка. Полуденный полевой дух, стражница, приставленная Макошью и Велесом следить, чтобы люди в поле в урочный час не ленились, а в полдень не забывали отдыхать. Все холодное время года полудянки спят, а весной просыпаются, чтобы потом не отдыхать до самых Спожин. И это – первая вестница будущего урожая и всех жатвенных трудов.
Пританцовывая, неспешно стряхивая с себя зимнюю дрему, полудянка плавно поворачивалась, легко переносилась с места на место, не делая ни шага. Никому не угнаться за полудянкой – не захочет, так конем ее не догнать. А захочет…
Глаза Полуденной Девы были закрыты, на полных румяных губах блуждала сладкая мягкая улыбка, словно она сквозь опущенные веки любовалась слепящим солнцем и вспоминала свой долгий сон. Смеяна не сводила глаз с нее, и душа ее ликовала. Не каждый день и не всяким глазам являются тайны Надвечного Мира. Но в этот яркий, чистый и теплый день не могло быть иначе! Должно было случиться какое-то радостное чудо, и оно случилось! Надвечный Мир откликнулся на радость в душе Смеяны, и с тем большей силой она ощутила свое живое родство с ним.
А полудянка умчалась уже далеко, словно волны теплого света носили ее над полем. Ее белая рубаха мелькала уже возле опушки дальнего перелеска. Теперь ей долго, до самого конца жатвы, плясать над этим полем.
Опомнившись, Смеяна всплеснула руками, звонко расхохоталась, повернулась и бросилась бежать. Плещущая через край сила восторга и восхищения несла ее, как невидимые мощные крылья, она сама, как полудянка, едва касалась ногами земли. Непривычная тяжесть янтарного ожерелья с рысьим клыком на шее добавляла радости, словно к Смеяне вернулось что-то утраченное, родное и драгоценное. Золотистые неровные кусочки янтаря были горячими, точно вобрали в себя солнечные лучи.
Смеясь, девушка пролетела через перелесок, нырнула в чащу, и прохладная свежесть лиственной тени подхватила ее в
Блеск весеннего дня остался позади, Смеяна оказалась в чаще. Вокруг нее стояли ели, осины, качали белыми головками соцветья бузины, за которыми ее и посылали. Споткнувшись о корень, Смеяна чуть не упала, но мягко присела на корточки, уткнув руки в землю. Рубаха прилипла к вспотевшей спине, волосы на лбу тоже намокли, Смеяна тяжело дышала и все еще смеялась. Прохлада леса приятно освежила ее, и она села на землю, стараясь отдышаться от смеха.
И вдруг какой-то странный, неуместный запах коснулся ее чутких ноздрей. Смеяна насторожилась, подняла голову, оглянулась, принюхалась. Откуда-то тонкой струйкой веял запах крови. Притом крови несвежей. Смеяна сморщилась, но пахло не мертвым, а живым. В зелени кустов и подлеска трудно было что-то разглядеть, и она не видела источник запаха.
Шагах в пяти от нее виднелась огромная ель, вывернутая с корнем. Ее задравшиеся корни подняли круглый пласт черной болотистой земли шириной не меньше сажени, а под корнями получилась яма вроде норы. Чутье подсказало Смеяне, что запах идет оттуда. Запах человека.
Убрав волосы с лица и закинув за спину болтающиеся косы, она неслышно шагнула по мху и хвое к упавшему дереву. От недавнего ликования не осталось и следа. Вся она теперь была – настороженное внимание, равно готовое и устремиться вперед, и бежать прочь без оглядки.
Смеяна обошла лежащий на земле коричневый ствол. В яме под корнями что-то шевельнулось. Невольно вздрогнув, почти не дыша, чтобы не привлечь к себе внимания, Смеяна осторожно выглянула из-за пласта земли и опустила взгляд в яму.
И увидела плечо и локоть человека, тусклое серебро на поясе, ногу в кожаной штанине. На бедре, прямо поверх штанов, виднелась повязка из каких-то неровных лоскутов, видно оторванных от одежды. Ткань была пропитана засохшей кровью, лежала неровно. Отсюда и шел тот запах, который учуяла Смеяна. Голову и лицо не удавалось разглядеть под корнями, в которых засохла серая лесная земля.
Заметив в лесу чужака, любая разумная девица бросилась бы бежать. Но Смеяну никогда не считали разумной. Разум часто несовместим с любопытством, и в их борьбе побеждает последнее.
Высунувшись из-за корней, вытянув шею, Смеяна поглубже заглянула в яму. Человек пошевелился; она вздрогнула. Но он только чуть повернулся и опять затих. Как видно, ее он пока не замечал. Настороженный слух Смеяны различал тяжелое, трудное дыхание. Вдруг послышался тихий приглушенный стон. Так стонут в беспамятстве.
Осмелев, Смеяна вышла из-за корней и подошла к яме ближе. Она увидела черноволосую голову с довольно длинной для мужчины, почти до лопаток, косой, не чесанной несколько дней, с набившейся рыжей хвоей. Волосы и одежда чужака были испачканы серо-черной лесной землей. Вернее, кожаные штаны и остатки рубахи, потому что почти половина ее пошла на повязки, и среди белых обрывков виднелась смуглая кожа плеча и налитые силой мускулы.