Утро без рассвета. Книга 1

Нетесова Эльмира Анатольевна

— В числе прочих и его, — ответил Яровой.

— Этот может. Он же и отбывал за убийство. К тому же, все, кто с ним общался, не в восторге от него. Злой он человек. Любил грозить. И что ни слово — мат. Не язык, а помойка. Он не больше десятка человеческих слов знал. Остальное — «феня» и матерщина.

— Это еще ни о чем не говорит, — вздохнул следователь.

— Как ни о чем? — Мы на остров ежегодно посылали школьников. Ребятишек. Так вот он даже их не стеснялся. Стыдно сказать,

как он при них выражался. При детях. Ничего святого у него за душой не было. Ничего чистого. Приехали мы как-то в Ягодное, он рыбу под посол разделывал. Ножом, как отменный душегуб орудовал. Нет бы оглушить рыбину, потом потрошить, он ее живую. И матом ее — вместо соли посыпает. Тошно слушать.

— Рыба — не человек, — возразил Аркадий.

— От одного до другого один шаг.

— Возможно, вы и правы. Но мне хотелось бы посмотреть дом, где он жил. Он теперь занят?

— Нет.

— До Ягодного добраться как можно?

— Вообще-то мы можем помочь. Выделить катер. Свой. Вам он надолго нужен?

— Отвезти. А на следующий день приехать за мной, — сказал Яровой.

— Так долго! — изумился начальник милиции.

— Так нужно, — поправил его следователь.

— Хорошо. До отбытия катера у вас еще есть свободное время. Четыре часа. Катер будет ждать вас на берегу.

— Как я его узнаю?

— Просто. У него на борту написано большими буквами — «Милиция».

— Хорошо. Тогда я успею еще встретиться с кассиром, о котором вы говорили. Может, он и добавит кое-что к вашему рассказу.

— Этот добавит! Как же!

— А что?

— Сенька ваш его врагом был.

— В любой информации мы ловим крупицы истины.

— Верно. Удачи тебе, — сказал начальник милиции, прощаясь. Кассир приподнял от стола плешивую макушку. Повернул голову — мячик на веревочной, морщинистой шейке. Мышиными глазками уставился.

— Вам кого? — надтреснуто спросил он.

— Вас! Вы кассир?

— Да, — оторвался тот от бумаг.

Яровой представился. Кассир заерзал на стуле. Словно чья-то озорная рука подсунула ему горящий окурок.

— Что вас привело к нам?

— Работа, — коротко ответил следователь.

— Рад служить, — визгнул стулом кассир.

— На острове Карагинский в Ягодном жил поселенец. Несколько лет назад.

— Сенька, что ли? — перебил кассир.

— Он самый.

— Помню, помню.

— Как часто вы с ним виделись?

— Зарплату я ему отвозил, — вильнул глазами кассир.

— Какие взаимоотношения у вас сложились?

— А какие? Я ездил по долгу службы и все.

— Какое впечатление он на вас произвел?

— А-а! Так он судимый. Человек из преступного, не нашего мира. Ну и поведение его было соответствующим.

Человек он был сам — громадный. Руки — железные. Не любил он тех, кто слабее. Унижал, оскорблял, насмехался как мог, грозил.

— И вам тоже?

— К сожалению.

— А за что? — интересовался следователь.

— Он требовал, чтобы я ему водку привозил. Ну, а я не соглашался. Это же противозаконно. Я на рабочем месте, при служебных обязанностях, и вдруг буду снабжать водкой преступника! Ну и ответил категорически — нет! А разве я неправ!? Его же на исправление к нам прислали. Он же, видите, чего захотел! Водки! Я сказал — ни за что! Ведь и вы бы на моем месте так же поступили бы? — уставился на Ярового кассир.

— Каждый пусть останется на своем месте. Ну да ладно, не будем отвлекаться. Продолжайте.

— Целый год я ему отказывал. И этот негодяй возненавидел меня.

— В чем это выражалось?

— В оскорблениях.

— Я спрашиваю о действиях.

— А это разве не доказательство? На весь остров меня плешивым ослом назвал. И хуже…

— Я спрашиваю о физической…

— Еще чего не хватало! Я бы его сразу упек куда нужно! — перебил кассир.

— Ну, а ослом за что он вас назвал?

— Плешатым ослом, — уточнил кассир.

— Так за что? — поморщился Яровой от такой точности.

— Выписал я для себя балыков. У нас же в госпромхозе. Уплатил деньги. Взял квитанцию. И поехал на остров, чтобы получить балык. Его Сенька коптил. Подаю я ему квитанцию и прошу, как человек человека, отпустить балык посвежее. Из последней партии копчения. Не лежалый, без душка чтоб… Сами понимаете, дома жена, дети.

— И что дальше, — не давал отвлечься кассиру от темы следователь.

— А что? Он взял квитанцию, плюнул на нее и приклеил мне на голову. Сказал мне, что сам я тухлый. И послал меня.

— Куда?

— Сказать неудобно.

— Продолжайте.

— Так вот, когда я сказал, что буду жаловаться, он заорал, мол, плешатые ишаки только в госпромхозе водятся. Жаль, что их никто не покупает.

— Так он и не отпустил вам балык? — спросил Яровой.

— Нет. Я в госпромхозе взял. На складе получил. По квитанции, как положено.

— Говорил ли вам об Арсении Николай?

— Нет.

— Ничего?

— Абсолютно. Но я видел у Николая несколько раз синяки на лице. А кто их мог сделать? Ведь они на острове вдвоем жили. Больше никого! Кто же, кроме Сеньки, мог отделать старшину? Только этот! Он!

— А Николай говорил о синяках? Как он объяснял их происхождение?

— Мне ничего не говорил. Может, начальник госпромхоза знает? Но я уверен, что это Сенькина работа…