Утро — еще не день
Шрифт:
— Не очень щедро. Но это мелочи, если мы договоримся о главном.
Американец задумчиво смотрит на меня и моргает, будто ему снова мешает соринка в глазу. Потом отпивает из стакана и снова моргает.
— Вы заказываете шесть тысяч пистолетов и при этом настаиваете на большой скидке. Да я могу реализовать сколько угодно пистолетов без малейшего усилия без всякой скидки. Пистолеты!.. Пистолеты — это золотой бизнес!
Он умолкает, будто прислушивается к диско-грохоту, потом начинает легонько
— Вам надо взять больше карабинов. Удвоим количество карабинов, наполовину уменьшим количество пистолетов, скромнее закажем автоматов, и тогда вы можете рассчитывать на тридцатипроцентную скидку.
Плотное бедро снова жмет меня под столом: соглашайся! На этот раз я тоже толкаю его в ответ: не мешай!
— У меня такое впечатление, будто компромисс уже намечается, — замечаю я. — Мой начальный вариант — и сорок процентов скидки. Или, если хотите, ваш вариант и пятьдесят процентов скидки.
Нога Мод замирает в напряженном ожидании, а Томас снова заливается смехом:
— Разве это компромисс? То, что вы предлагаете, для меня — настоящая капитуляция. Согласитесь, мистер Каре, что человек капитулирует лишь тогда, когда нет другого выхода. А у меня есть достаточно каналов, чтоб сбывать свой товар.
— Да, но у вас, наверное, и товара больше чем достаточно. Зачем ему лежать и ржаветь?
— Не волнуйтесь, товар не ржавеет. Он хорошо смазан.
— Но стареет.
— Он долго не залеживается, чтоб стареть.
Наступает молчание, предвестник разрыва. Мод назойливо толкает меня, но я не реагирую.
— Жаль, что мы не пришли к соглашению, — наконец говорю я. — Будем надеяться, что когда-то, другим разом…
— Я же вам сказал: не полагайтесь на другой раз, — бурчит американец. — Оружие, в отличие от стеклянных изделий, не предлагают ежедневно на каждом шагу.
Он хлопает глазами, потом подносит к губам стакан. Я беру с него пример, безразличный к сигналам Мод. Возможно, время отступать, думаю я, но как раз в этот момент вижу, что Томас тянется к неоткупоренной бутылке, ибо первая уже пустая. Нет, давать отбой еще рано. Впереди у нас целая бутылка, поэтому нечего торопиться.
— Видите ли, мистер Каре, — говорит американец, привычным движением откручивая металлический колпачок. — Поскольку это в самом деле наше первое соглашение и неизвестно, будет ли когда-то второе, я хотел бы вам угодить. Но вы должны понять меня: я не шеф фирмы, и мои права ограничены определенными рамками. Поэтому не требуйте от меня невозможного.
Он щедро наливает себе, не забывая на этот раз и Сандру. Потом подсовывает бутылку мне. Беру ее, но, прежде чем налить, говорю:
— Чтоб не требовать невозможного, надо
— Могу увеличить скидку на пять процентов, если брать второй вариант.
— А как с первым?
— Максимум — тридцать процентов, как я вам уже сказал.
— Хорошо, — говорю я, — но позвольте мне подумать день или два.
— Ну что ж. Если день-два, подумайте, — кивает Томас. — Таких выгодных условий вам никто не предложит.
Напряжение спало. Мод успокоилась, Сандра что-то мурлычет в такт диско-мелодии, которая доносится снизу.
Почувствовав, что соглашение почти заключено, Томас также расслабляется. Алкоголь, до сих пор нейтрализованный силой воли, кажется, начинает действовать и на него. Он бросает на меня дружеский взгляд и говорит:
— Оружие — это самое выдающееся изобретение! Единственное лекарство против человеческой глупости. Мы должны быть благодарны глупости, уважаемый Каре. Если бы не она, кто бы покупал оружие?
— Все это теория, — возражает Сандра. — Пойдем танцевать.
— Только не я, — качает головой американец. — Я могу выпить еще рюмку, чтоб сделать тебе приятное.
— Тогда с вами, — вдруг обращается секс-бомба ко мне.
Она уже поднялась, и я не могу отказать, тем паче что и Томас добродушно подбивает:
— Идите, идите! Вы же знаете! Когда дамы приглашают…
Я трогаюсь вслед за дамой по узкой галерее. Вдруг она оборачивается ко мне и спрашивает:
— Вы и в самом деле считаете, что Эрих вам необходим?
— Конечно. Если это для вас имеет значение.
— Для меня едва ли. Но, слушая ваш разговор, я подумала, какие мужчины глупые. Тратят попусту время на какие-то никчемные проценты, а про главное забывают.
Она делает многозначительную паузу и снова поднимает на меня глаза, в которых уже нет и следа опьянения.
— Эрих — опасный человек.
— Я это понял. Но вы высказываетесь очень общно.
— Нет времени на подробности. Нам надо возвращаться наверх, — говорит женщина.
— Почему так быстро? Или Томас тоже опасный человек?
— Оставьте шутки. И если вы не совсем утратили здравый смысл, подумайте над тем, что я вам сказала.
— Вы мне все-таки потрепали нервы, милый, — заявляет Мод, когда мы наконец оказываемся на улице и направляемся к гостинице.
— Вы мною недовольны?
— Наоборот, вы превзошли все мои ожидания! Не понимаю только, зачем было переигрывать и ставить переговоры на грань срыва.
— Зачем? Да Томас не поверил бы, что я торговец, если бы я сразу же принял его условия.
— Вы заставили даже меня поверить в то, что вы торговец.
— Неужели вы до сих пор сомневаетесь?