Утро — еще не день

Райнов Богомил Николаев

Наступает короткая пауза, наверное, необходимая Добсу, чтобы мысленно сформулировать вопросы. Возможно, он не рассчитывал, что Уильям так быстро отступит. Возможно, еще сомневается в его готовности отвечать, потому что через какое-то время замечает:

— Только договоримся сразу: мы освобождаем вас, а не этого австро-бельгийца.

Сеймур не возражает и терпеливо ждет вопросов. Не исключено, что он решил пожертвовать мною. Но что бы он ни решил, сейчас от этого ничего не зависит.

Фургон равномерно

покачивается, нас почти не трясет. Видимо, шофер ведет машину по рецепту Мод: едет в своем ряду и не пытается обгонять. Вообще путешествие даже приятное, если не учитывать удушливый воздух.

— Хочу, чтоб вы прежде всего сказали, что вас связывает с этим типом, который сидит рядом с вами, — оглашает Добс, решив, очевидно, начать с легчайшего вопроса.

— Работает ли тут магнитофон? — интересуется Сеймур.

— Это вас не касается.

— Я хочу, чтоб мои ответы были зафиксированы на случай, если потом вам вдруг вздумается переиначивать их, — объясняет Уильям.

— Они будут зафиксированы, не волнуйтесь.

— Отвечаю: с господином Шульцем я познакомился несколько часов тому назад.

— Шульц или Каре?

— Я его знаю как Шульца.

— И где же вы так неожиданно познакомились?

— Его мне отрекомендовала моя знакомая. Попросила подвезти до Страсбурга, так как его автомобиль испортился.

— А вы ехали в Страсбург…

— Именно.

— И кто же та ваша знакомая? Имя, адрес и прочее?

— Мисс Модести Милтон.

На угрюмом лице Добса появляется выражение заинтересованности. Итак, Сеймур выдает и Мод, говорю я себе.

— А! Мисс Милтон! Вот как!

Уильям кивает.

— В каких отношениях были мисс Милтон и мистер Каре?

— Этого я не могу знать.

— Ясно, — подытоживает Добс. — Наверное, вы ничего не знаете. Диплом об образовании, профессорское звание, а знать ничего не знаете!

Он смотрит на Сеймура и сочувствующе качает головой.

— Так мы ни до чего не договоримся, мистер. Я допускаю, что вы стыдитесь, допускаю, что боитесь выдать что-то, чего мы не знаем. Поэтому я помогу вам, хотя это и противоречит служебным правилам. Скажу вам в общих чертах, что нам уже известно. Вам остается самое легкое: подтвердить факты. Хорошо?

— Дело ваше, — пожимает плечами Уильям. — Разговор начали вы, а не я.

— Следовательно, так называемое соглашение между вашим Каре и Райеном было предварительно разработано. Его обмозговали вы, мистер, в содружестве с этим самым Каре и Томасом. Про Томаса все хорошо знают там, где надо. Его досье очень красноречивое. Что же касается вашего Каре, то у нас есть все основания считать, что речь идет о коммунистическом агенте, и это очень скоро будет доказано.

Он делает небольшую паузу, чтоб проверить, какой эффект произвели его слова.

— Итак, мы добрались до существа дела, мистер:

вы организовали эту комбинацию с единственной целью — скомпрометировать Райена, подослав к нему коммунистического агента. Тот продает оружие какому-то коммунистическому режиму, что, конечно, не останется в тайне, и ни в чем не виноватый Райен окажется в трудном положении.

— Даже не допускал, что у Райена есть друзья, — бормочет будто сам себе Уильям.

— Вы забыли про его отца, — отвечает Добс. И, опомнившись, выкрикивает: — Итак, вы признаетесь, что знакомы с Райеном?!

— Еще бы! Мы вместе учились в университете.

— Снова вы про ваш университет! — презрительно бормочет безликий тип.

— А кто убил Томаса? — спрашивает Сеймур.

— Конечно же, вы. Чтоб уничтожить не очень надежного соучастника. Вообще вы действуете довольно решительно для человека с высшим образованием. Но в конце выдали себя. Выдали себя покушением на Мура.

— Даже не слыхал про такое!

— Оставьте. Если вы работали с Томасом, то не могли не знать, что Мур был его правой рукой. После того как Томас умер, у Мура не осталось защитника. И, когда мы прижали его, он нам все рассказал. Тогда мы поняли, что в игре принимает участие еще одно лицо. Но ближе к делу. Вы слышали факты. Подтвердите их, и мы высадим вас у ближайшей бензозаправочной станции.

— Я не знал, что вы собрали столько фактов, — признается Уильям.

— Вы, гражданские, если бы не задирали так высоко нос, могли бы многому научиться у нас, военных, — усмехается Добс.

— В самом деле, не знал… — бормочет Сеймур.

Он сидит на скамейке, понурив голову, но вдруг в какую-то долю секунды его тело вытягивается и, оттолкнувшись ногами от пола, в неожиданном прыжке летит на Добса. Рука с револьвером отброшена в сторону. Звучит негромкий выстрел, будто откупорили бутылку шампанского.

Билли машинально наводит пистолет на Сеймура. Очень удобный момент схватить его за руку, и пистолет падает на пол.

— Подержите его секунду, Майкл, — отзывается Уильям.

Не знаю, что он сделал с Добсом, но тот неподвижно лежит на полу фургона. Что Уильям с ним сделал? Наверное, то же самое, что делает и с Билли: маленькую пластиковую ампулку с длинным острием вкалывает в вену и сразу же вынимает.

— Заберите свой кошелек. Надо найти магнитофон, если он есть, — говорит Сеймур и трогается к ящикам в противоположный конец фургона.

Магнитофонов оказалось целых три — они запрограммированы для последовательных действий. Добс, очевидно, предвидел, что допрос будет продолжаться долго. Возможно, он предвидел и определенную реакцию с нашей стороны, но чего же тут было бояться? Двое с пистолетами против беззащитного профессора. Это породило самоуверенность. А когда ты слишком самоуверен…