Утро генеральской казни
Шрифт:
Маша мягко хлопнула дверцей и прямо с ходу сделала несколько фотографий: общий вид дома, офицерскую жену, развешивающую белье во дворе, и грозный танк, стоящий возле старых легковушек. После чего «журналистка», цокая высокими каблучками по асфальту, направилась к военному, одетому в танкистский комбинезон. Но так и не успела ничего спросить – щелкнуло реле, затарахтело, а затем глухо и мощно загудел танковый дизель. Из труб повалил черный солярный дым.
Мужчина с перепачканным мазутом лицом довольно улыбнулся, покосился на черный
– Эй, уважаемый моторист! – крикнула изо всех сил Маша. – Можно вас на минутку? – и она постучала ладошкой по голенищу сапога.
Мужчина даже не посчитал нужным выбраться из моторного отсека – просто высунул руку и махнул: мол, не надо мешать. Маша еще раз постучала ладошкой. Мужчина в комбинезоне и грязном шлеме сварщика вынырнул и с удивлением уставился на гостью, прибывшую словно из другого мира.
– Я хочу у вас спросить…
Мужчина показал жестами, что ничего не слышит, а затем догадался заглушить двигатель. Маше показалось, что наступила вообще полная тишина.
– Здравствуйте, меня зовут Мария Шарапова. Я из женского журнала, – Маша постучала крашеным ногтем по пластиковому бейджу, прикрепленному к белоснежному воротничку ее блузки. – Пишу про быт российских военнослужащих. Можно задать вам несколько вопросов?
Военный напрягся.
– О нашем быте пишете? Знаете, я человек подневольный, погоны ношу. Ничего плохого без приказа вышестоящих сказать не могу.
– Почему же сразу плохого? – рассмеялась Маша. – Можно и хорошее сказать. Ведь есть же в вашей жизни хорошее?
На этот раз улыбнулся и военный.
– Разумеется.
– Начнем с того, как вас зовут, звание, должность…
– Прапорщик Кондратов. А остальное только по согласованию с командованием.
– Не было б согласования – меня б в часть не пропустили, – Маша улыбнулась одной из своих самых очаровательных улыбок. – Вот расскажите, например, почему танк рядом с домом стоит. Это традиция у вас такая или вы на нем на службу ездите, пока ваша машина в ремонте?
Маша старалась говорить беззаботно. Всем своим видом она располагала к доверию. Но прапорщик держался настороже, душу изливать не спешил.
– Я уже сказал вам, товарищ корреспондент женского журнала, что ношу погоны… – он нервно повел плечом, и тут Маша заметила спешившую к ним женщину в махровом халате – ту самую, которая до этого развешивала белье.
– Вы ищете кого, или как? – очень уж настороженно оглядывая Машу с ног до головы, поинтересовалась местная жительница – вполне эффектная, но несколько вульгарная женщина лет тридцати.
Маше сразу же стала понятно причина ее беспокойства. Скорее всего, прапорщик ее муж, и жене не хотелось бы, чтобы тот любезничал с какой-то заезжей фифой.
– Это корреспондент из журнала, – пояснил прапорщик таким тоном, словно после этого Машу и нельзя было воспринимать как интересную женщину. – А это моя супружница – Эльвира. Лучше ей вопросы и задавайте. Над ней начальства нет.
– А вы ей не указ? – улыбнулась Маша.
– Она сама себе начальство, – несколько раздраженно отозвался прапорщик и вновь нырнул в моторный отсек, демонстрируя, что беседовать больше не намерен.
«Ну, что ж, от офицерских жен тоже можно узнать много интересного о том, что творится в гарнизоне», – решила Маша.
Но, к своему удивлению, напарница Ларина вскоре поняла, что ошиблась. Стоило ей заговорить о перспективах со строительством нового жилья, как Эльвира тут же превратилась из вполне вменяемой молодой особы в подобие армейского замполита, рассказывающего на политинформации о съезде провластной партии. С ее слов выходило, что перспективы у этой государственной программы блестящие, и это просто великолепно, что старт ей дан в здешнем гарнизоне. Эльвира не сомневалась, что не пройдет и года, как они с мужем будут жить в новой просторной квартире и целиком избавятся от нынешних мелких бытовых хлопот.
Маша прекрасно понимала – нормальному человеку свойственно сомневаться в любом начинании отечественных властей. А вот если он начинает загодя безудержно нахваливать их, то в этом кроется какой-то подвох. А потому напарница Ларина решила сменить тему.
– Ваш муж работу домой берет? – показала она рукой на танк, в недрах которого уже заканчивал возиться прапорщик Кондратов.
Эльвиру вопрос застал врасплох. Она пробормотала что-то невнятное.
– А кабель к танку подведен, чтобы аккумуляторы через розетку зарядить? – изображала из себя полную дурочку в техническом отношении Маша, дожимая Эльвиру.
– Извините, времени у меня нет. Да и в технике я не разбираюсь. Раз стоит, значит, так надо. Белье спешу развесить, чтобы к вечеру высохло, – нашлась Эльвира.
– А я вам помогу, – тут же без тени смущения предложила «журналистка». – Вот и поговорим за делом о нашем, о женском. Что нам техника? Давайте лучше проблемы секса обсудим. Он какой-то особенный у военных?
– Нет-нет, не надо помогать! – Чувствовалось, что Эльвира уже не рада, что связалась с настойчивой журналисткой. – Это неудобно. – Молодая женщина, оглядываясь, подалась к веревкам, на которых колыхалось белье.
– Интересно, – пробормотала Маша, – ей-то чего скрытничать?
Тем временем появление журналистки во дворе офицерского дома уже вызвало определенный интерес. В окнах то и дело появлялись любопытные – родственники и родственницы военнослужащих. Вот старушке именно сейчас понадобилось полить цветочки на подоконнике. Вот школьница принялась мыть окно. Пожилой мужчина вышел на балкон покурить. «Вторую сигарету, между прочим, подряд курит. То на мою машинку поглядывает, то на меня. Понравилась я ему, что ли?»