Утро генеральской казни
Шрифт:
Напоминание о контрактниках явно оживило старых друзей. Они спокойно, со вкусом профессионалов поговорили об инфраструктуре военного городка, о современных стандартах жизни, нелишних и для контрактников Западного военного округа РФ, о детском садике, который наверняка нужен офицерским детишкам, о новой школе с компьютерами, о хорошей амбулатории.
Рубинов плавно развивал тему:
– И это только начало. Ты ведь с Федеральной программой об обеспечении военнослужащих жильем наверняка ознакомился подробнее после того, как мы с тобой переговорили? Первомайский – это только один гарнизон, первый. Ты ведь представляешь, какое бабло под это отпущено? То-то!
Вертолетный
И тут в фюзеляж словно ударило из огромной пращи. Удар был настолько силен, что вертолет буквально подбросило в воздухе. Двигатель тут же зашелся в кашле, заработал с перебоями. Ротор оглушительно загрохотал в своем кожухе, и огромная темно-зеленая стрекоза отчетливо клюнула носом.
Анатолий Никодимович явственно ощутил вонь раскаленного металла. Он судорожно вцепился в подлокотники и вопросительно взглянул на Васькова.
Тот, с расширенными от ужаса глазами, придушенно прошептал:
– Это ракета, точно… «Игла», не иначе.
Винтокрылая машина стремительно теряла высоту. Вертолет несколько раз качнуло, и он угрожающе наклонился, грозя в любой момент завалиться набок.
Лица обоих генералов синхронно затекли гипсовой бледностью. Кто-кто, а они прекрасно понимали: аварийный вертолет с вращающимися винтами – это летающая мясорубка в свободном падении. Ведь двигатель вертолета расположен вверху, прямо под несущим винтом, и в случае катастрофы винтокрылая машина норовит перевернуться брюхом вверх еще в воздухе. Прыгать с парашютом нереально – любого десантирующегося винты мгновенно порубят на куски. В топливных баках полно горючего, которое наверняка полыхнет при падении. А это значит, что и экипажу, и пассажирам рассчитывать совершенно не на что…
Неожиданно двигатель истошно взвыл, но тут же смолк; видимо, пилоты вырубили движок и загнали лопасти во флюгирование. В нереальной тишине послышался свист вспарываемого воздуха.
Резкий удар о землю, омерзительный скрежет ломаемых лопастей, пронзительный звон разбиваемого стеклоколпака…
Прошла минута, две, три…
Анатолий Никодимович испуганно открыл глаза и с удивлением обнаружил, что он еще жив. Оказывается, вертолет упал в торфяное болото, и это обстоятельство не позволило взорваться топливным бакам. Да и результаты самого падения были не столь катастрофичными, как если бы вертолет упал на твердый грунт.
Теперь винтокрылая машина лежала в торфянике на правом боку и медленно, но ощущаемо проваливалась в бездонную топь. Сквозь разбитые иллюминаторы вовнутрь натекала черно-зеленая жижа. Где-то совсем рядом слышались стоны. Из кабины доносилась чудовищная матерщина – видимо, кого-то из пилотов зажало в кресле.
Рубинов, вытирая с разбитого лица кровь, с трудом поднялся из кресла и тут же заметил Васькова – тот медленно полз по направлению к выходу.
– Толя… – умоляюще прошептал Анатолий Никодимович. – Толя… не бросай меня, я ранен, утону на хрен, я же плавать не умею… Толя, пожалу-у-уйста!..
Последствия катастрофы оказались не такими масштабными, как можно было ожидать: трое легкораненых, в том числе и генерал Васьков.
К счастью, вертолет упал неподалеку от небольшого островка на болоте, и это позволило потерпевшим катастрофу выбраться из салона и быстро связаться с Первомайским. Уцелевших оперативно забрали в гарнизон на амфибии.
Как и положено, комиссия по расследованию случившегося была сформирована уже на следующий день. Ни сам вертолет, ни так называемые «черные ящики» поднять не удалось: обломки винтокрылой машины ушли в болото буквально за считаные часы. А уж извлечь их из топи не было никакой возможности: ведь никто, даже самые продвинутые почвоведы до сих пор не могут определить глубину северных болот.
Таким образом, ситуацию могли прояснить только допросы свидетелей.
О том, что вертолет «Ми-18» наверняка подвергся ракетной атаке с земли, говорили многие. Да и сам характер катастрофы свидетельствовал именно об этом. Это подтвердил и генерал-майор Васьков – мол, я ведь на Северном Кавказе воевал, что такое ПЗРК «Игла», знаю не понаслышке. Диссонансом этому утверждению прозвучали слова генерал-лейтенанта Рубинова: мол, никакая это не «Игла», я тоже в горячих точках бывал, тоже многое в жизни видел, скорее всего, обычная усталость металла вертолетного двигателя или некачественное горючее. А вот слова Владимира Павловича всерьез воспринимать не стоит: человек пережил стресс, наверняка получил контузию, вот теперь ему разные «Иглы» со «Стингерами» и чудятся…
Военная прокуратура, проводившая расследование, оказалась в трудном положении. С одной стороны, следователям очень хотелось раскрутить дело о теракте: ведь раскрой они это дело в короткие сроки – и это стало бы для многих трамплином в будущей карьере. Но, с другой, никому не хотелось портить отношения с одним из самых влиятельных деятелей тылового обеспечения, от которого, кстати, зависело и обеспечение тысяч офицеров, в том числе и военных юристов, жильем.
Ни бортовых самописцев, ни единого обломка разбившегося вертолета у следователей в наличии не было. Генерал Рубинов продолжал упрямо настаивать на своем – мол, «несчастный случай». Ему вторил и подполковник Слижевский – «полностью согласен с товарищем генералом». А вскоре, как ни странно, изменил показания и Владимир Павлович Васьков – да, извините, контузия, наговорил лишнего… Так что дело о странной катастрофе было закрыто – мол, «человеческий фактор» во всем виноват.
И лишь когда все понемногу улеглось, Анатолий Никодимович наконец пояснил Васькову причину своего странного на первый взгляд поведения:
– Ты что – о тех угрозах в мой адрес забыл?
– При чем тут угрозы? – не понял тот.
– Во-о-о-ва, ну ты и деби-ил! – простонал тыловой генерал. – Я-то понимаю, что твое генеральство тебе судьбой предначертано, но надо еще и немного мозгов иметь. Я ведь тоже почти не сомневаюсь, что в нас ракетой с земли пальнули. Хорошо: допустим, сказали бы мы этим козлам из военной прокуратуры об обстреле. А они бы взяли и того террориста нашли бы! Чисто случайно. Что бы он сразу сделал?
До Васькова начало потихоньку доходить смысл слов старого товарища.
– То есть… сдал бы нас с потрохами? – тихо спросил он.
– Вот именно! Откуда у него ксерокопии секретных финансовых документов? Откуда он вообще знает о наших с тобой планах? Думать надо!
– М-да, – только и смог сказать Владимир Павлович. – И что же делать?
– Ждать удара в любой момент. А чтобы первым ударил не он, а мы, необходимо предпринять ответные меры. Особистов своих, которым доверяешь, надо хорошенько напрячь – раз. Канал утечки информации вычислить – два. И не тянуть с этим делом… Завтра, не ровен час, по твоему особняку из «Градов» начнут палить. Тогда что?..