Утро новой эры
Шрифт:
Демьянов замер на полуслове и дернулся, словно его кольнули иглой.
– Сергей Борисович, что с вами?
– Ничего, я в норме, – голос его вдруг стал слабым и ломким. – Не надо…
Что «не надо» он уже не договорил, лицо его стало похожим на восковую маску, он начал заваливаться на бок и упал бы, если бы Богданов не подставил плечо. Владимир сразу понял, что с майором творится что-то неладное.
Лицо Демьянова стремительно делалось мертвенно-серым.
– Маша! – крикнул Владимир, осторожно опуская майора на сиденье. – Скорее сюда!
Через полчаса Чернышева вышла из палатки, на ходу снимая стетоскоп.
– Как он? – накинулся на нее Богданов. Рядом толпились остальные, кто были оповещены о случившемся. Их было всего шестеро.
– Вроде нормально. Дала валокордин и нитроглицерин. И давление сбила – адельфаном. Порывался встать – я говорю нельзя. Сейчас спит. После него хорошо спят. Придумайте повод постоять здесь еще часов восемь. Лучше его не телепать.
– Мне он никогда не рассказывал, что у него проблемы с сердцем, – удивленно произнес Колесников.
– Он никому не рассказывал.
С первого взгляда было ясно, что городок необитаем. Только несколько ворон встречали скитальцев надсадным хриплым карканьем. Да и те скрылись в небе при их приближении.
– Ну, как вам? – вопрос Богданова был адресован всем.
– Клево, – ответила Чернышева, выражая общее мнение – Домики уютненькие. Вы как хотите, но я отсюда ни ногой.
Действительно, место было живописным, а сам поселок – ухоженным и благоустроенным. После городских развалин и серых железобетонных коробок аккуратные двухэтажные домики, выкрашенные в приятные пастельные тона, радовали глаз. Казалось, хозяева должны были быть где-то рядом.
Конечно, при ближайшем осмотре обнаружилось, что стекол в окнах нет, и кое-где с крыш сорван шифер, но в целом городок выглядел так, словно жители покинули его вчера. Но людей не было видно – ни живых, ни мертвых.
Чернышева быстро пожалела, что напросилась в отряд. Ей казалось, это будет интересно, ей надоело сидеть в душной кабине, к тому же хотелось быть рядом с ним. Но такого она не ожидала.
Они стояли перед двухэтажным коттеджем на окраине городка. Джип на подъездной дорожке, летняя беседка во дворе, гараж на две машины. Жить бы и жить…
– Они там. В подвале, – лицо лейтенанта Павла Ефремова, привыкшего к трупам и смерти, ничего не выражало. – Что это было, я не знаю. Маша, иди сюда, это по твоей части.
– А что сразу Маша? – запротестовала девушка. – Я, блин, не судмедэксперт и не патологоанатом.
– Все тела без видимых повреждений, – поисковик был непреклонен. – А вдруг какая-то инфекция? Биооружие? Черт его знает. Володя, ты согласен?
Богданов кивнул, предложив, правда, вызвать в помощь другого врача.
Чернышева многое бы отдала, чтоб оказаться подальше отсюда, но выглядеть трусихой перед новым парнем не хотелось. Скрепя сердце и собрав нервы в кулак, она спустилась в подвал коттеджа, не забыв надеть маску.
В
Наверно, они ждали помощи и надеялись на прекращение холодов до последнего, а потом решили покончить с этим затянувшимся кошмаром.
Больше она в дома не заходила. Но видела, как ее товарищи выносили из подъездов и частных домов худые, будто высушенные тела людей, похожих на узников Майданека. Здесь ее помощь не требовалась – и так было видно, что они умерли от истощения и голода.
Когда осмотр был закончен, они пришли к страшному заключению, что поисковая группа, исследовавшая поселок городского типа Подгорный еще месяц назад, не ошиблась – он вымерз и вымер от голода. Сколько бы человек из десятитысячного населения ни выжило, они покинули холодное плоскогорье.
Как только разведчики проверили все дома и не нашли ничего, что могло бы представлять опасность, беженцам было разрешено покинуть автобусы. На лицах людей, разминавших затекшие ноги, читались радость и облегчение, и даже полторы сотни трупов, которые ожидали погребения, не могли их смутить.
Демьянов распорядился организовать похоронные команды. Тела временно сложили на полупустом складе стройматериалов, чтобы кремировать, как только заработает котельная. После поминальной службы. Не волкам же их было отдавать.
Волки дали о себе знать в первую же неделю новой жизни.
Давно не видевшие людей, они обнаглели настолько, что не боялись ни огня, ни голосов, и пару раз порывались даже напасть на гревшихся у костра часовых. Впрочем, поняв, что люди не теряют бдительности, животные, рыча и скаля клыки, отступили. До поры до времени.
На третий день пропала женщина, отправившаяся в одиночку на другой конец поселения после захода солнца. Хватились ее утром и нашли только обглоданные останки. Кровавый снег вокруг был истоптан десятками лап.
На следующий день новые жители городка взяли безотказные «калаши» и винтовки, завели «Бураны» и сами отправились на охоту. После грандиозной облавы им удалось подстрелить два десятка хищников, обеспечив приятное разнообразие в питании. После этого у уцелевших животных надолго пропало желание соваться на контролируемую пришельцами территорию.
А еще после этого случая было решено упорядочить расселение людей и организовать периметр.
Часы приема подходили к концу. Глава города принимал от двадцати до пятидесяти посетителей за день. На большее число у него не было времени – весна требовала много работы, а ее надо было организовывать.