Утро псового лая

Завадский Андрей Сергеевич

– Спасибо, ребята, – чуть смущенно произнес виновник торжества, ради которого сегодня и собрались здесь все эти наделенные властью люди. – Как доберусь до места, поосвоюсь там малость, и тогда милости прошу порыбачить.

– А как рыбачить будем? – хитро усмехнулся сидевший лицом к лицу с премьер-министром, размеренно жуя маринованный грибочек.

Генерал Строгов, уже шесть лет командовавший воздушно-десантными войсками, привык делать все спокойно и уверенно, и даже закусывал сейчас в своей привычной манере. С первого взгляда он казался этаким медлительным увальнем, но те, кто собрался здесь сейчас,

знали его очень хорошо, и уже давно убедились в ошибочности такого мнения. Василий Строгов мог в критический момент действовать очень быстро, а думать – еще быстрее, и это было известно всякому, кто служил когда-то под его началом, не только на просторах Союза, но даже и в Европе.

– Ну, придумаем чего-нибудь, – смутился Борис, чувствуя, что Строгов приготовил какую-то шутку. Борис Макаров всего лишь день назад получил звание адмирала и должность командующего Северным флотом и теперь готовился из Кронштадта отправиться на север, чтобы там взять под свое командование эскадру во главе с атомным ракетным крейсером "Петр Великий". И хотя время поджимало, он все же сумел выкроить несколько часов, чтобы по давней традиции обмыть новые звезды со своими приятелями. – На катере пойдем, к примеру.

– А может лучше, как в молодости, глушить, – довольно осклабился Строгов. – Подгонишь нам эсминец какой-нибудь, и глубинными бомбами ее, рыбу эту!

– Точно, – засмеялись все остальные, радуясь удачной шутке. – А давай лучше торпедами, да с подводной лодки!

– Да ну вас, вечно хохмите, – отмахнулся Макаров, вдоволь насмеявшись над самим собой.

В этой компании все были равны, не взирая на чины, звания и должности. Избавившись на краткие часы от мундиров и строгих костюмов, эти люди также сбрасывали с себя неизбежный груз ответственности, на время выходя за рамки правил, которым обычно была подчинена вся их жизнь.

Такой порядок был заведен давно, и никто из присутствующих не собирался менять его. Потом, когда истекут эти краткие часы, каждый из них вновь окажется во власти субординации и иерархи, скованный правилами этикета и протоколом. Пока же можно было позволить пошутить, в том числе и над самим собой, и ничего зазорного в этом никто не видел, напротив, в этом кругу такое поведение считалось нормой.

– А ты, Вася, кстати, нам еще не рассказывал, как на испытания съездил, – вдруг вспомнил премьер-министр. – Как вообще, интересно было, или, как всегда, пыль в глаза пускали?

– Этот их полковник, Басов, кажется, мужик толковый, – ответил Строгов, вспоминая недавнее посещение затерянного под Москвой полигона. – Он там такое представление устроил, американцы со своим Голливудом отдыхают! Хотел стрелять по танку черт-те знает из чего, оставив экипаж внутри! – Василий от нахлынувших эмоций хлопнул по столу широкой ладонью так, что подпрыгнули стаканы.

– Ну, точно, сумасшедший, – удивленно произнес молодой, явно моложе всех остальных своих товарищей лет на пять, мужчина, в обычной жизни являвшийся министром экономического развития. – Он же так мог людей угробить!

– Но не угробил же, – возразил ему вдруг вставший на сторону Басова главком десантных войск. – Нет, это мужик крутой, жесткий, я сразу понял, – с неожиданным уважением заметил Строгов. – И за собственную шкуру не трясется, не то, что иные наши генералы. С самим министром

спорить не побоялся. Я даже подумал, что он его и по матушке пошлет, это полковник-то – министра обороны!

– Ну а вообще как все прошло? – поинтересовался, наливая себе новую стопку, премьер-министр. – Швецов на эти испытания сделал крупную ставку, как я понял, хотя даже меня он во все детали не посвятил. Но на столе у него уже лежит приказ о начале серийного производства этого новейшего танка, это я знаю точно.

– Надо же, – потянул Борис, подцепляя вилкой с блюдечка кружок копченой колбасы. – А с чего вдруг такое недоверие?

– Думаю, это просто не мое дело, – пожал плечами Аркадий. – У меня другие заботы – скоро лететь в Берлин, на Евросовет, а это покруче, чем танки по полигону катать.

– Не иначе наш президент решил как раз европейцев и попугать новым чудом техники, – усмехнулся Строгов. – Нет, вещь, конечно, впечатляющая, скрывать не стану, но это все уже каменный век, раритеты, чтоб им пусто было!

– С чего ты решил? – спросил Борис, почувствовавший, что разговор переходит в профессиональное русло. Он, конечно, был моряком, но это вовсе не означало, что проблемы сухопутчиков для него были чужды. – Армия нам, вроде бы, еще иногда пригождается, и вооружать ее все же стоит.

– Ну а с кем нам воевать, Боря? По серьезному, я имею в виду, – повернулся к нему Строгов, забыв на время о полном стакане водки. Василий вовсе не был еще пьян, да и не собирался он напиваться, а потому с легкостью предпочел беседу на грани спора выпивке. – Сам подумай, для чего нам теперь тысячи танков? Америка и их прихвостни, конечно, нам вовсе не друзья, но для того, чтобы успокоить их, если вдруг станут бузить, нужны не танки, раскатывающие по Европе, а несколько десятков ядерных боеголовок. Будут ракеты – никто нам слова грубого не скажет. – Строгов от избытка чувств ударил по столу кулаком так сильно, что Самойлов едва успел спасти свой стакан, чуть было не опрокинувшийся. – В крайнем случае, словами все и ограничится. Танки – оружие тактическое, они нужны на поле боя. Но ведь если наши солдаты и янки начнут стрелять друг по другу из автоматов и пушек, политики обеих сторон будут готовы отдать приказ и выпустить ракеты.

Это только у Клэнси в его сказочках война от начала и до конца ведется обычным оружием, а на самом деле все будет иначе. Да и, сказать честно, в обычной войне нам не устоять перед американцами и их союзниками. У них крылатые ракеты, всякие там "умные" бомбы, спутниковая разведка и еще куча всякого барахла, а у нас – восемнадцатилетние пацаны, едва научившиеся обращаться с простым "калашом". Нет, войны с использованием обычного оружия не будет никогда – или мы станем жить в мире, или устроим друг у друга радиоактивную пустыню.

– Ты говоришь так, словно воевать нам придется только со Штатами, – заметил Вячеслав Климов, министр экономики, тоже с интересом слушавший завязавшуюся беседу. Он хотя и отвечал в новом правительстве за вопросы сугубо мирные, тоже, как и все мужчины, не был чужд оружия, не говоря уже о срочной службе, проходил которую Климов как раз в танковых войсках. – Возьми тот же Кавказ – там каждый месяц духи что-нибудь творят. Вроде бы и нет там войны, а гробы так и идут в Россию, тонким ручейком, так сказать.