Утро псового лая
Шрифт:
Хопкинс уехал в свою редакцию, вслед за ним покинул прилегающую к офису "Росэнергии" территорию и Миллер, которому его газета оплачивала квартиру на окраине Москвы, в спокойном районе. Прочие журналисты тоже разъехались, и стоянка перед зданием корпорации вскоре опустела. На ней остались лишь немногочисленные служебные автомобили сотрудников компании, несмотря на позднее время, все еще находившихся на рабочем месте.
Вадим Захаров, закончив конференцию, тоже не сразу уехал к себе домой, поднявшись в рабочий кабинет на последнем, десятом, этаже нового здания. Там он, наконец, позволил себе расслабиться, буквально рухнув в кресло, и залпом выпив рюмку коньяка. Расслабив
– Слушаю, – недовольно буркнул Захаров в микрофон, нажав кнопку приема.
– Вадим Георгиевич, – раздался голос его секретаря, чуть искаженный динамиком. – К вам Громов, говорит, что срочно. Примете его?
– Да, разумеется, – немедленно отозвался Захаров, сбрасывая с себя расслабленность, напрягаясь, точно спринтер перед стартом.
Громов никогда не явился бы по пустяку, это Вадим уже понял, хотя работал с Максимом всего пару месяцев. Жесткий, непоколебимый, четко исполняющий любые поручения, Громов успел зарекомендовать себя настоящим профессионалом, и Захаров поручал ему довольно щекотливые дела. Этот человек с первых дней проникся идеей, которой прежде самого Захарова заразил президент, и отныне служил именно высокой цели, а не правительству, и уже тем более не золотому тельцы, который привлекал на государственную службу столь многих.
Максим Громов был профессионалом, привыкшим решать свои проблемы самостоятельно, для чего он имел все, и знания, и ресурсы, и неутолимую жажду действия, что было самым важным. И поздний визит помощника главы "Росэнергии" говорил о том, что возникли некие трудности, весьма серьезные, и Захаров не собирался упускать время лишь из-за своей усталости.
– Вадим Георгиевич, – Максим, как всегда безупречно выглядевший, бодрый и свежий, быстро пересек кабинет, пожав руку неловко поднявшемуся на ноги Захарову. Подтянутый, стройный, коротко стриженный, он являл собой разительный контраст со своим шефом, будучи вторым в "Росэнергии" после Захарова человеком, не по формальной табели о рангах, а просто по своей роли в деятельности новой корпорации. – Мне сказали, что вы еще здесь, и я решил не откладывать встречу на завтра.
– Конечно, – Вадим кивком указал своему подчиненному на свободное кресло. – Присаживайся, Максим. Выпьешь? – предложил Захаров. – Есть хороший коньяк, армянский. Как насчет того, чтобы составить мне компанию?
– Простите, Вадим Георгиевич, – чуть виновато помотал головой Громов. – Вы знаете – на работе предпочитаю иметь трезвую голову.
Громов с явным удовольствием опустился в обитое кожей кресло с высокой спинкой, стоявшее напротив хозяина кабинета.
– Как прошла встреча с буржуями, – улыбаясь, спросил соратник главы "Россэнергии", удобно устроившийся напротив шефа. – Не съели вас эти акулы пера?
– Почти, – вернул ему усмешку Захаров, убирая почти целую бутылку в шкаф. – Они любого проглотят со всеми потрохами и косточками. Но, как видишь, все обошлось, а они еще и остались довольны. Ну а ты с чем пожаловал? Думаю, дело важное, раз ты примчался сюда в такую пору.
– Да, Вадим Георгиевич, – кивнул Максим, положив на журнальный столик возле себя тонкую папку. – Это касается "Нефтьпрома".
– Что такое? – Захаров сразу насторожился. Усталость и расслабленное состояние сразу были забыты – Вадим знал, что если Громов сам не смог разобраться с возникшими проблемами, они, как минимум, заслуживают того, чтобы он, Захаров, ознакомился с их сутью. – Поясни.
Приобретение принадлежащей Гоги Берквадзе корпорации, настоящего гиганта, государства в государстве, имевшего свой бюджет, вполне сопоставимый
– После моего визита Берквадзе тотчас улетел на виллу к Сайфуллину, – пояснил Громов. – Вероятно, он надеялся получить его поддержку, чтобы противостоять нам сообща, но Ринат к тому моменту уже принял наши требования. Однако там Берквадзе встретился с неким Рональдом Говардом, якобы представляющим "Юнайтед Петролеум", мощную западную корпорацию. Не известно, о чем они договорились, но уже на следующий день офис "Нефтьпрома" посетила группа американцев, также работающих на эту фирму, и явились они не с пустыми руками. Был собран весь директорат, то есть, по сути, держатели девяноста процентов акций "Нефтьпрома". Переговоры шли при повышенных мерах безопасности, и мы, к сожалению, не знаем до сих пор деталей этой встречи, хотя ясно пока одно – к окончательному соглашению стороны не пришли, но это – вопрос считанных дней.
– Рональд Говард, – задумчиво, словно пробуя это имя на вкус, произнес Захаров. – Он действительно работает на эту нефтяную компанию, или его связь с "Ю Пи" – только прикрытие?
– Этот человек уже попадал в поле зрения наших людей несколько раз, – ответил Громов. – Говард действительно имеет отношение к "Юнайтед Петролеум", входит в число ее высшего менеджмента, но он работает не только на данную корпорацию. Явно этот тип связан с американским правительством, вернее, с их разведывательным сообществом. По крайней мере, в Лэнгли у него друзей хватает. Полагаю, его появление – ответная реакция Вашингтона на начавшийся процесс монополизации в России экспорта нефти. Он пытался найти подходы к руководителям и владельцам приобретенных нами компаний, но пока терпел неудачу. Предъявленные нами аргументы оказывались слишком весомыми, чтобы рисковать из-за этого союзом с какими-то непонятными американцами. Сайфуллина этот Говард тоже обхаживал, но, как известно, безрезультатно. – Максим пожал плечами: – Возможно, просто не сошлись в цене, но может быть, причиной неудачного завершения этих переговоров послужило и что-то иное, более серьезное.
– Выходит, Берквадзе нашим словам не поверил, – мрачно усмехнулся Вадим, кивая сам себе. – Решил найти себе импортных покровителей и думает, что так сможет защититься от нас?
– Вероятно, так оно и есть, – кивнул Максим. – Как нам стало известно, эмиссары "Ю Пи", не только Говард, но и еще кое-кто, предлагали бизнесменам, с которыми входил в контакт, влиться в их концерн, оказавшись, таким образом, как бы под защитой американских законов. Пока это предложения приняла только одна небольшая компания, которую мы в свое время посчитали слишком незначительной, чтобы раньше времени оглашать свои намерения.
– Выходит, мы ошиблись?
– Не думаю, – помотал головой Максим. – Эта сделка нам никакого ущерба не принесла, а вот у американцев появилась лишняя головная боль. Но "Нефтьпром" упускать никак нельзя.
– Да, это ценный приз, и за него стоит побороться, – согласился Захаров. – У тебя есть предложения?
– Только одно – ознакомить Берквадзе и его команду с некоторыми имеющимися у нас документами, и недвусмысленно предостеречь их от дальнейших контактов с американцами. Я не думаю, что сейчас имеет смысл оглашать известные нам факты, это привлечет ненужное внимание, но ознакомить с материалами "Нефтьпром" следует как можно скорее. Думаю, увидев, что мы не голословны, они проникнутся пониманием и не станут совершать опрометчивые поступки.