Утро роз
Шрифт:
— Я принесу из дома антисептик.
Словно она позволит ему снова касаться ее!
— Ерунда.
— Ты же не хочешь оставить рану, полученную в таких условиях, необработанной?
— Я сама ее промою.
— Может, тогда и займешься этим, а я тут закончу? — Он казался усталым, словно от нее больше беспокойства, чем помощи.
— Я закончу, что начала! — Даже заявив об этом, Челси все же надеялась, что Рэнд благородно возьмет на себя обязанность сгонять кур с гнезд, но он лишь раздраженно взглянул на нее и вернулся к
Поэтому она собирала яйца, шипела на кур, вскрикивала, когда самые агрессивные кудахтали и били ее крыльями, и вновь собирала яйца. Рэнд, похоже, забыл про Челси, шуруя лопатой и таская мешки и ведра с водой.
Забыл про нее, а она мучительно продолжала созерцать все движения его потрясающих мускулов. А проходя мимо, вдыхала сладкий аромат его пота…
Они включили радио — Рэнд вспомнил, что Хетта говорила, будто курам оно нравится, — и скоро диктор опять объявила об истории, знакомой Челси с утра. Она взглянула на Рэнда. Если он и слышал, то никак того не проявил. Просто продолжал работать, играя своими дурацкими мускулами.
Наконец оба выдохлись. Он забрал у нее огромную корзину с яйцами, а она слишком устала, чтобы протестовать.
— Иди в душ, — велел он. — Я приготовлю поесть.
— Я слишком устала для душа.
— Тем не менее тебе придется его принять, ты воняешь. И не забудь обработать палец.
— Я воняю?!
— Да, amiira, воняешь.
— Что значит amiira?
— Принцесса.
Что-то не похоже на восхищенный возглас.
— Ты был военным?
— С чего ты решила?
— У тебя командирский тон, и он мне не нравится.
— Слушай, я устал, измазался, и моему терпению приходит конец. — Он указал на лестницу. — Никаких дискуссий. Иди мойся. Ты пагубно воздействуешь на мой аппетит.
— А если я откажусь?
— Я засуну тебя в душ собственноручно.
Она возмущенно раскрыла рот. Может, дать ему пощечину? Но тут ее разобрал смех. Она, Челси Кинг, воняет так, что лишает кого-то аппетита!
Она отсалютовала ему и повернулась на каблуках.
— Да, сэр.
— Так-то лучше. — Он решил проигнорировать ее сарказм. Наоборот, улыбнулся, причем такой искренней и мальчишеской улыбкой, что сердце ее замерло. Скорей наверх!
— Фу, — поморщился он, когда она проходила мимо. И помахал рукой перед носом.
Она поборола повторный порыв наградить его пощечиной. Вместо того стукнула кулаком в плечо и весело фыркнула, когда он схватился за пострадавшее место и закатил глаза в притворной агонии.
Следует признать, что он был прав относительно душа. Иголочки горячей воды вновь привели Челси в чувство. Залив йодом палец, она отыскала чистые джинсы и майку.
А теперь, пока Рэнда нет поблизости, надо заняться папкой, спрятанной в шкафу. Но она не стала этим заниматься. Соорудив на голове подобие тюрбана, она босиком отправилась на кухню. Желание, внушающее жалость, — она желала
Он разговаривал по телефону и резко замолк, когда она вошла. Прикрыл микрофон рукой.
— Ты сможешь сделать салат?
Сомнительно. Она подумала, что честнее сразу отказаться, но и невидимый собеседник Рэнда, очевидно, тоже сильно сомневался в ее кулинарных талантах, потому что тот минуту послушал и вновь улыбнулся той же размягчающей ее сердце улыбкой.
— Макферсон говорит, что готов поставить месячное жалованье на то, что ты понятия не имеешь, как готовить салаты.
— Который Макферсон? Тот, что женат на моей сестре, или его брат?
— Камерон.
— Ага, этого я смогу уволить. — Она открыла холодильник. Внизу обнаружились салат-латук, помидоры и сельдерей. Насколько сложно сделать салат? В духовке что-то готовилось, очень хорошо пахло, так что Рэнд, очевидно, свою долю работы выполнил.
— Она говорит, что собирается тебя уволить, — сообщил Рэнд в трубку. — Но не пугайся. Это ее любимая угроза.
— Хватит надо мной смеяться, — проворчала Челси, поворачиваясь к столу с руками, полными продуктов.
— Или ты всех нас уволишь? — не выдержал Рэнд. Его смех как отрава — глубокий, густой, мелодичный. И блеск глаз тоже.
Она подобралась к нему поближе.
— Прекрати надо мной смеяться, или я…
Его Глаза сверкнули весельем.
— Что, amiira?
— …поцелую тебя.
Смех мгновенно угас. Он уставился на нее. Взгляд, в котором не осталось ни капли веселья, скользнул к ее губам.
— Кам, мне надо идти. — Рэнд убрал телефон и скрестил руки на груди. — Не стоит угрожать, если не готова исполнить свои угрозы, — мягко произнес он.
Ее сердце колотилось как бешеное, но тон она сумела сохранить беззаботным.
— Почему ты решил, что я не готова?
Он уронил руки и шагнул к ней. Поспешно отступив, она выронила помидор.
— Вот, — прорычал он.
Она явственно ощутила, как под холодным глянцем его самообладания затаилась реальная тревога. Вот так открытие! Он находит ее привлекательной? Это не новость. Мужчины всегда находили ее привлекательной. Новизна в том, что он сопротивляется. Вместо того чтобы умолять об одном поцелуе, мимолетном взгляде, прикосновении, этот мужчина воздвигает вокруг себя неприступные стены.
— Сейчас я тебя целовать не буду, — сказала она, дрожа, наклонилась и подобрала помидор. — Ты пахнешь курами.
— Давай определимся навсегда, — ответил он. — Ты никогда меня целовать не будешь.
Обернувшись, Челси прищурилась. Опять он со своими командирскими замашками!
— Никогда — это очень, очень долго, мистер Пибоди, — хрипло отозвалась она. Внимание ее переместилось на его губы. Они сжались, но все равно оставались полными и чувственными. Ей очень захотелось попробовать их. Ничего еще Челси так не хотелось! И сила этого желания поразила ее.