Утро снайпера (сборник)
Шрифт:
Снайпер открыл окошко, снял рюкзак и поставил его возле ног. Потом вынул из чехла карабин и осторожно положил на крышу.
С припорошенного снегом шифера сорвался голубь, захлопав крыльями, исчез внизу.
Снайпер развязал рюкзак, достал книгу учета и парусиновый мешочек с патронами.
Мешочек он положил рядом с карабином, а книгу раскрыл на нужной странице:
— Так… Третий Маленковский, дом… восемь, девять, девять «а»… ага… тридцать.
Он вытащил из рюкзака ручку, заложил ею страницу и, придерживая книгу,
Снег по-прежнему шел, но уже более редкий и мелкий. Заснеженный шифер сухо потрескивал под ногами. Снайпер притянул карабин ремнем к левой руке и, вместе с книгой и мешочком, осторожно спустился вниз — к самому краю крыши. Здесь у ложбинки водостока проходила невысокая железная загородка с ржавыми проволочными перильцами.
Снайпер лег на водосток, параллельно загородке, вынул из мешочка пахнущую маслом обойму и вставил в карабин. Потом вытащил из-под ремешка часов замшевую тряпочку и тщательно протер линзу оптического прицела.
— Восемь, девять, девять «а» … — Он посмотрел на открывшийся двор, огороженный домами № 8, № 9, № 9а, сложил губы трубочкой и медленно выдохнул.
Двор был большим.
Посередине лежал, огороженный деревянным бортиком, каток, рядом торчали запорошенные грибки детской площадки, поодаль тянулась батарея гаражей.
Снайпер подвинул к себе книгу, открыл.
Третий Маленковский проезд, д. № 8, № 9, № 9а — стояло наверху страницы, а ниже размещался узкий прямоугольник, слепленный из тридцати клеточек.
Снайпер спустил предохранитель, оттянул затвор и, прижав приклад к плечу, свесил вниз черный ствол с тупым набалдашником глушителя на конце. Во дворе уже были люди — на катке, на площадке, возле подъездов и гаражей. Он скользнул окуляром по гаражам: вот один распахнут, там, в глубине человек залез под «Запорожец». Возле другого стоят трое.
Снайпер остановился на троих, но через окуляр прошла женщина. Он повел ствол за ней. Женщина, полная, в зеленом пальто, шла, держа в руках бидон и сетку с продуктами. Снайпер поймал в перекрестье ее коричневый платок, задержал дыхание и, не останавливая движение ствола, выдавил спуск.
Раздалось знакомое глухое: пдум! Карабин толкнул в плечо.
Женщина качнулась, занятые руки ее потянулись вверх, ноги подломились. Она повалилась навзничь. Пустой бидон упал на асфальт, и через секунду снайпер услышал его звон.
Трое мужчин подбежали к женщине.
Снайпер подождал, пока они склонятся над ней, и пустил одному пулю в затылок. Товарищи подхватили его, поволокли к гаражу, но тщетно — через пару шагов один дернулся, рухнул ничком, другой схватился за живот, скорчился рядом.
Тот, чьи ноги торчали из-под «Запорожца», вылез и, на ходу обтирая руки о передник, подбежал к троим. Он был высоким и рыжеволосым. Снайпер поймал перекрестьем центр его головы и выстрелил. Рыжий свалился, словно сбитый невидимым молотом, но вдруг вскочил, прижав руки к груди, пробежал несколько метров, налетел на скамейку и повалился через нее — головой в сугроб.
Снайпер сменил обойму, смахнул со ствола капельки от растаявших снежинок и, склонившись над книжкой, поставил в пяти клеточках аккуратные крестики. Снег за это время почти перестал, — редкие снежинки падали на раскрытую книгу, кружились над снайпером, исчезали за краем крыши.
Из подъезда стоящего напротив дома вышли мужчина и женщина. Снайпер поймал их в окуляр. Мужчина был в короткой дубленке и в пушистой белой шапке. Он держал женщину под руку и что-то быстро говорил ей, улыбаясь и жестикулируя свободной рукой. Она с интересом слушала его, пряча улыбающийся рот в песцовый воротник.
Снайпер поймал в перекрестье просторную шапку мужчины и выжал спуск.
Пдум!
Он пошатнулся и рухнул ничком на дорогу.
Женщина оторопело остановилась, но вдруг выронила сумочку, и крик ее с опозданием достиг снайпера.
Перекрестье скользнуло по ее спине.
Пдум!
Она села на дорогу и медленно повалилась на бок.
С ближайшей лавочки поднялись двое старушек, непонимающе уставились на лежащих. Перекрестье остановилось на сером платке одной.
Пдум!
Растопырив руки, старушка упала навзничь. Другая закричала и, неуклюже переваливаясь, побежала к дому.
Пдум!
Старушка споткнулась, шагнула вбок. Ее короткие ноги подломились, и она упала.
Во двор въехал красный «Москвич». Подрулив к гаражам, он остановился возле убитых. Дверца открылась, из «Москвича» вылез полный человек в синем свитере, подбежал к лежащим и, заметив лужи крови, прижал ладони к побелевшему лицу.
Пдум!
Толстяк открыл рот, голова его запрокинулась, из небольшой дырки в середине груди забил кровяной фонтанчик. Толстяк медленно перегнулся назад, словно собираясь встать на «мостик», руки его поджались к подбородку. На мгновенье он замер и рухнул назад. Ноги его бессильно задергались, выпученные глаза уставились в небо.
Снайпер сменил обойму и поставил пять новых крестиков.
Где-то рядом внизу послышался слабый стук, — наверно, на самом верхнем этаже открыли форточку. Сразу стало слышно радио. Судя по резкому насмешливому голосу и частым взрывам смеха, в зале передавали выступление Райкина.
Снайпер загреб щепоть свежего снега и сунул в рот.
К убитым мужчине и женщине бежали двое — старик в майке, в широких пижамных брюках и пожилая женщина в распахнутом халате.
Старик подбежал первым, бросился к женщине, повернул ее неподвижное лицо к себе, затряс:
— Саша! Сашенька! Саша!
Снайпер услышал его хриплый голос.
Пожилая женщина подбежала, оттолкнула старика, в истерике зашарила руками по шубе убитой. Старик упал на колени, обхватил ладонями голову.
Пдум!